Арина засовывает одноразовый держатель в карман на двери и обхватывает бумажный стакан ладонями.

Вдавив педаль газа в пол, по оборотам отмечаю, как коробка перещелкивает передачу, и завершаю маневр на мигающий желтый. Примерно минут через сорок, в полной тишине мы въезжаем в поселок, где поселились Громовы.

Притормаживаю у ворот, откидывая затылок на подголовник.

Арина отстегивает ремень, поправляет шарф, вытаскивая из-под него волосы, и отправляет свой пустой стакан к держателю, туда же, в дверь.

– Спасибо, – застегивает верхние пуговицы на пальто.

– Всегда пожалуйста.

– Все хотела спросить…

Перевожу взгляд с лобового стекла на нее. Заинтриговала, что уж.

– Почему ты так отреагировал на мой перевод в вашу школу? Сегодня же нормально общались. Ты…

– Иногда могу быть нормальным.

– А говорил, что влюбился, – она улыбается, прижимаясь виском к спинке кресла.

– Нагло врал, – копирую ее эмоции, чувствуя расслабление. Мне кажется, мы оба его ловим.

– А я размечталась, – снова смеется. – Спасибо, что подвез.

Хлопок двери действует на меня отрезвляюще. В голове сразу же всплывают сотни мыслей – можно было ее задержать, поговорить… Не знаю.

Но Арина уже проскользнула во двор.

Разворачиваюсь и еду в сторону дома. Там сегодня пусто, и, если честно, это даже радует. Не хочется ни с кем говорить.

Правда, папа нагло рушит все мои планы. Знает, когда звонить. Не вовремя.

– Привет, – притормаживаю на светофоре.

– Ты в городе болтаешься?

– Домой еду. А чего хотел?

– В офис ко мне заскочи.

– Сейчас?

– Завтра. Конечно сейчас, Тим.

– С тебя сто баксов. Ладно, – протяжно вздыхаю, – сейчас приеду, – перещелкиваю поворотник и, дождавшись зеленого, сворачиваю направо.

«Либерти», как всегда, набит людьми.

Поднимаюсь на второй этаж и, кивнув отцовскому помощнику в приемной, для вида стучу в дверь.

– Привет. Ты звал, – падаю на стул, – я приехал.

Папа кивает, не отрываясь от монитора.

Знаю, что он так может хоть на час зависнуть. Покрутив в руках телефон, подпираю щеку ладонью и нарочно громко кашляю.

– Минуту.

Его пальцы снова стучат по клавишам. Я же оборачиваюсь в кресле вокруг своей оси и закидываю ноги на стол.

Блеск! Отцовский прищуренный взгляд с немым укором именно то, чего я и добивался. Иначе его просто не оторвешь. Приходится импровизировать.

– Ноги на пол поставь.

– Слушаю и повинуюсь, – возвращаюсь в исходное положение и подкатываюсь ближе к его столу. – Так чего хотел?

– Ты подал заявку на грант?

– Об этом мог и по телефону спросить. Необязательно было заставлять меня тащиться через весь город. Возможно, у меня были планы.

– Подкатывать к Стёпкиной дочке?

А вот теперь зависаю я. Я сейчас не ослышался? Он это вслух сказал?

– Откуда столько удивления? Ты думал, я не в курсе?

– Ну я и сам еще не особо в курсе, подкатываю я или нет.

– Если сомневается, значит, точно первое. Пошли поедим, заодно и поговорим.

– Про Арину?

Папа ухмыляется и надевает пиджак.

– Про грант и твое приложение. Есть возможность вывести его на новый уровень.

В ресторане для отца всегда забронирован один и тот же стол. К нему мы и направляемся.

– Ты сегодня еще не обедал? – отодвигаю для себя стул.

– Не было времени.

Папа бросает взгляд на меню и сразу диктует заказ подошедшей официантке, не притрагиваясь к страницам.

– Мне стейк из семги, – накидываю туда же, отмечая, что у девчонки очень длинные ноги. Красивые длинные ноги.

Кладу телефон на стол и ловлю в кулак свой зевок.

– Мне кажется, тебе еще рано лезть в оборонку. – Папа бьет сразу в лоб, без подводок. – Системы безопасности, допустим. Но грант… Зачем тебе?

– Советуешь взяться за что-то попроще?

– Советую более глубоко изучить эту отрасль. Твой исходник еще слишком слабоват. Да и конечной цели всего этого я не понимаю.

– Ты хотел сказать, не видишь перспектив. И прибыли, – ухмыляюсь. – А вообще, умеешь поддержать.

– Мы с тобой давно договорились, что в вещах касаемо твоего увлечения я говорю тебе только правду. Но, вообще, думал, что с таким серьезным решением ты в первую очередь придешь ко мне.

– Ага, чтобы ты дал денег и это снова был не мой, а твой проект.

– Не прибедняйся, со своего приложения ты получаешь отличный процент. Гораздо выше рыночной стоимости.

– Про процент согласен. Значит, думаешь, завернут?

Папа кивает.

– Нет, я буду рад оказаться не прав, но из того, что видел, – щелкает пальцами, – заново придумываешь велосипед, короче.

– Но я все-таки попробую.

– В этом я не сомневаюсь. Люблю твой максимализм. Но, вообще, если так интересно, могу пристроить тебя на работу именно в эту отрасль, как только поступишь. Наблатыкаешься.

– Откуда ты вытащил это слово? – откидываюсь на спинку стула, сжимая в руке стакан с матчей. – Для этого придется поступать здесь?

– Желательно.

– Подумаю. Мама звонила?

Отец смотрит на часы, а потом на меня. Она уже пять дней у подруги в Барселоне.

– Час назад.

– Как она там? Хотя лучше, чем мы. Без снега, мороза и твоих нотаций.

– Явно лучше, – делает глоток кофе. – К слову, о нотациях.

– Жги, я жду. Мы же сейчас о Громовой?

Сложно не догадаться. Папа дорожит дружбой с дядь Стёпой, поэтому этой темы мне не избежать.

– Ты и сам все знаешь. Рассказывай.

– Она мне нравится.

– Маловато информации, не находишь?

– Очень нравится? Давно нравится? Так нормально?

– А сама она в курсе?

– Ну… Пока нет.

– Мы со Стёпкой пол жизни дружим. И мне не хочется, чтобы мой сын попортил его дочь. Доступно объясняю?

– У нас чисто платонические отношения.

– Надеюсь, ты меня услышал. Без треша и скандалов, понял?

– Понял.