Шрифт:
Закладка:
Лампа, светившая до этого холодным белым светом, дважды мигнула, сообщая об окончании времени встречи. Я вышел из колумбария и столкнулся с Микки. Он стоял у входа и кого-то ждал.
– Микки?
Он повернулся ко мне.
– Привет, тоже пришел навестить кого-то?
– Да.
– Я тут всегда в этот день бываю. Разумеется, и в другие прихожу, просто сегодня день смерти родителей.
– Печально осознавать, что любимые уходят навсегда и их уже не вернуть.
– Интересная философия у вас была. Сейчас все иначе. Мы отпускаем ушедших, их время прошло, сколько бы не было отведено. Главное – сохранить память о них, а не жалость к себе от их потери.
– Возможно ты и прав.
Микки видел, что я не настроен на общение, поэтому молча меня отпустил. Уже сидя в раннере, я видел, как он махнул мне рукой на прощание перед тем, как сел в такси.
До дома раннер доехал на автопилоте. Я пытался понять, что мне делать дальше, разобраться в чувствах с Эми, но каждый раз мне мешали воспоминания. Я все еще любил ту девушку, что в последний раз обнимала меня в клинике, и взрослую женщину, которая смотрела на меня с фотографии.
Раннер остановился у дома, мягко приземлившись и сообщив об окончании поездки. Я на автомате закрыл его и поднялся в свою комнату. Мне ничего не хотелось и поэтому я просто лежал, смотря в потолок. Меня терзало неприятное чувство измены своей девушке. Сколько лет она ждала меня? И пусть она говорила, чтобы я нашел себе компанию в этом времени, подразумевало ли это под собой отношения?
Рядом появилась Бестия. Какое-то время она просто сидела на стуле и мне показалось, что голограмма зависла.
– Ну, и чего ты тут сидишь?
Спросил я.
– Я бы могла заставить твой мозг выделить эндорфин, чтобы ты улыбнулся, но в таком случае, чем я буду отличаться от наркотика, который ты можешь купить в ста метрах от дома? Слишком дорогое устройство, чтобы так использовать его.
– А что ты предлагаешь делать?
– Нельзя привязывать свою жизнь к тому, кого больше нет, тебе пора двигаться дальше. Иначе пропустишь всю жизнь в воспоминаниях и будет уже поздно.
– Думаешь, мне будет лучше с Эми?
– Попробуй, а там видно будет.
Она растворилась, оставив меня в одиночестве.
Утро началось совсем не так, как начиналось обычно. Мои планы побыть в грустном одиночестве были разрушены Риной. Однако в этот раз она была серьезна и уже одета в свой рабочий костюм.
– Вставай, нас вызывает Микки. Говорит, очень срочно.
– Ладно. Дай мне десять минут.
В курс дела Рина ввела меня, пока мы ехали к месту назначения.
– Утром позвонил Микки, сказал, что они нашли последний притон и ехать надо незамедлительно. Полиция выслала нам одного человека на помощь.
Рина была взволнована. Она старалась выжать максимум с магнитокара. Нужное место находилось в одном отдаленном районе города и путь до туда занял сорок минут. Мы остановились недалеко от старого модульного дома, рядом на лавочке сидели Микки и Комм, перед ними стоял незнакомец, который что-то им рассказывал. Парень был подтянут, высокого роста, на голове надета кепка, скрывающая глаза. Широкий нос, тонкие губы и однодневная щетина. Айбот вывел его данные: «Андрей Бобров, 27 лет. Безработный». Одновременно с этим Рука Бога вывела другую информацию голубым шрифтом: «Александр Брик, 26 лет. Лейтенант полиции».
– А вот и мы.
Рина помахала компании, когда мы подошли.
– Отлично, пора начинать.
Микки встал, указав ладонью на полицейского.
– Я предупреждал вас о нем. Он нам поможет в этот раз.
Незнакомец приподнял кепку, показывая импланты вместо глаз. Они похожи на те, что были у доктора, отличались только тем, что, попав в темноту, зеленое свечение, исходящее от них, становилось сильнее.
– Ребята, меня зовут Александр, в айботе вы видите иначе, это полицейская маскировка. Теперь смотрите, я иду первый, вы за мной. В драку не лезьте, я сам разберусь, но, если кто-то попытается сбежать – ловите и попытайтесь задержать. Всем понятно?
Мы утвердительно закивали в ответ.
Комм и Микки встали и направились в сторону дома, Рина отошла к машине. Я собирался пойти за ребятами, но полицейский одернул меня за плечо.
– У тебя Рука Бога.
– Да, а это противозаконно?
– На грани. Однако Бестия не доверяла свои изобретения кому попало, поэтому у меня нет веских поводов подозревать тебя в чем-то. Даже наоборот, в этот раз я разрешаю провести несанкционированный взлом. Но учти, если что, ты первый подозреваемый.
– Я понял.
Он отпустил мое плечо, и мы поспешили нагнать остальных.
За дверью было тихо. Мне начало казаться, что в доме никого нет. Я аккуратно взялся за ручку двери. По кисти прошло легкое покалывание и замок с щелчком открылся. Путь был свободен. Внутри повсюду валялся мусор, ингаляторы и шприцы. Стены и пол покрыты грязью.
– Я проверю первый этаж, вы наверх, встретимся тут.
Чуть слышно сказал полицейский и пошел вперед по коридору. Мы поднялись наверх по старой лестнице, которая скрипела каждой своей ступенькой. На втором этаже были две комнаты. В одну зашел я и Комм, в другую Микки. Внутри не было ничего интересного. Старое кресло с прожжёнными дырами, грязный стол и мусор.
– Парни, зайдите.
Позвал нас Микки, стоя в дверном проеме. Мы вошли в другую комнату. там был такой же стол, но вместо кресла стояла кровать. На ней, среди скомканных тряпок, спиной к стене, сидела девушка, опустив голову вниз. Она была одета в футболку, покрытые пятнами и рваные спортивные штаны. Длинные грязные волосы закрывали лицо, а вены на левой руке сильно почернели.
– Еще жива.
Сказал Комм, нащупав у неё пульс.
– Я отправил запрос в больницу, скоро пришлют за ней экипаж. Думаю, жить будет, но не долго.
– Почему не долго?
Спросил я у Комма.
– У нее передозировка кляксой. Этот наркотик сжигает людей за пять-семь лет, если употреблять его раз в месяц, а судя по ее венам, она колола его пару раз в неделю.
– Ужас.
– Ужас, это видеть их под действием наркотика. Они становятся неуправляемыми и агрессивными. К тому же в них откуда-то слишком много сил и энергии, а когда эффект заканчивается, они вот так спят по двенадцать часов.
В разговор вмешался Микки.
Мы спустились вниз, где нас уже ждал полицейский.
– Ну что?
– Наверху девушка спит. Отходит от кляксы. Я вызвал ей скорую.
