Шрифт:
Закладка:
– Алло.
– Юля, здравствуй, это мама Макара.
На мгновение застываю. Вот значит, как! Она даже мой номер знала.
– Что Вы хотите от меня?
– Я еду в госпиталь. А ты сейчас же садись в такси и приезжай в отель МАК. Мои девочки тебя встретят, устроят в номере. Вернусь от сына, поговорим о внуке!
– Вы вспомнили о внуке?– боль разъедает моё сердце. От обиды сжимаю кулаки.
– Как-никак, он мой родной и единственный внук!
– Правильно заметили, как-никак! – цепляюсь за слова.
Выхожу из здания, пребываю в мыслях. Думаю, подряд обо всём -
о Макаре, о своей маме, о её потерянном сыне, о бывшей жене Покровского, об отчиме, о биологическом отце, живущем в посёлке вдали от Москвы, о любимом Сашульке, сердце тут же заходится быстрыми ударами.
На улице вдыхаю свежий воздух полной грудью, принимаю решение. Падаю на заднее сидение седана.
– Отель МАК.
Через тридцать минут уже вхожу в холл отеля, где меня вежливо принимают, устраивают в номер. Выдают тапочки, белый махровый халат. У меня из вещей осталась лишь расчёска в сумке.
Теперь эта жена Мака не отдаст мне ничего. Скорее всего, сегодня ночью все мои вещи окажутся в черном мусорном мешке.
Принимаю душ, падаю на кровать, включаю Вайбер.
– Мамочка, покажи мне Сашеньку.
– Ты чего так поздно? – мама передвигается по дому, направляясь к детской. – Вот наше чудо, – светит сыночку в лицо.
Он морщится смешно, поворачивается на правый бок.
– Как он?
– Прекрасно. Сегодня играли в прятки, в догонялки…
– В догонялки? – вздрагиваю. – Мама, я просила следить за тем, чтобы Саша не перенапрягался! – повышаю голос.
– Он чувствует себя прекрасно, – виновато сообщает, убирая телефон от лица моего сыночка.
Мама выходит из детской, прислоняется к стене.
– Как всё прошло? Секс был?
– Не было!
Мысленно озвучиваю: – и возможно, уже не будет…
– Макар женат… – принимаю решение не рассказывать про аварию, зачем Максу лишние переживания, он и так поседел из-за внука, и сердечко уже пошаливает.
– Поняла. Но ты не сдавайся. Уговори его на ЭКО!
– Хорошо. Спокойной ночи, – громко чмокаю трубку. Отключаюсь и ложусь спать.
Наутро на скорую руку принимаю душ, завтракаю в номере, одеваюсь и спускаюсь в холл.
– Могу увидеть госпожу Покровскую?
– Она уже ждёт Вас в ресторане!
Вот как! Направляюсь туда, куда меня отправили.
Её я узнала сразу. Вся из себя, холёная, в светлом брючном костюме. Длинное каре с ярким рыжим отливом, и ухоженное обколотое лицо.
Киваю, присаживаюсь напротив женщины. Бабушки моего сына…
Чувствую себя неловко, сравнивая маму с первой женой Макса.
– Ты бы хоть постеснялась! Кэти рассказала, что ты ждала Мака дома полуголая.
Я вся раскраснелась и сцепила зубы. Так на всякий случай.
– Моя жизнь принадлежит не мне, а моему сыну! Для меня сейчас самое святое – его маленькая драгоценная жизнь. Не могу рисковать ею.
– Вот именно! – цедит мама Мака, прищуривая красивые глаза, – я тоже мама, и счастливая жизнь моего ребёнка для меня важна не меньше!
– Саша болен. У него анемия. Нужна пересадка костного мозга от родного братика или сестрёнки.
* * *
Мать Мака открывает беззвучно рот, хватает пальцами то салфетку, то вилку.
– Какой ужас! – за её словами скрадывается жуткое волнение и бездонный страх.
Женщина надолго замирает. Отмирает минут через десять.
– Тебе нужен секс с Маком, чтобы родить. Но это невозможно, он счастливо женат! Сделаем ЭКО. У нас в Швейцарии полно хороших клиник. Ты молодая, здоровая. Проведём инсеминацию.
Господи! Она не знает, что у Мака какие-то проблемы в мозгах с переключателем, поэтому у него нет детей от Кэт.
– Юля, договоримся так. Ты живёшь в отеле. Макара выпишут из госпиталя через два дня. Я прослежу, чтобы он сразу же сдал нужные материалы в клинике.
– Спасибо, – впервые за вечер улыбаюсь.
– Не надо спасибо, ты лучше пообещай не подходить к Маку на пушечный выстрел. Кэти – хорошая девушка, не хочу, чтобы вы двое причинили ей боль.
Молчу…
Она ждёт от меня обещание. Просто так не отпустит, не спустит на тормозах.
– Обещаю, – клянусь в том, в чём не уверена.
До встречи с Маком, думала, мне «это» не нужно. Была уверена, мне и так хорошо без любви. Жила же как-то… Оказалось, нет. Не искала любви, но сердце и тело истосковались по ним за эти годы.
– Могу идти? – вежливо спрашиваю. – Хочу погулять вокруг озера.
– Иди.
Выхожу на свежий воздух. Становится легче. Борюсь с горячим желанием поехать к Макару, но знаю, что нельзя. Я же пообещала!
– Юля! – меня окликает знакомый мужской голос.
Оборачиваюсь. От отеля стремительным шагом приближается Никита. Как же! Даже адрес выбил у Максима.
Неосознанно подмечаю, что совсем не рада встрече.
– Ты неисправимая, – рычит муж, едва равняется со мной.
– Ник…
– Помолчи!
Обнимает. Горячо целует в губы.
Уворачиваюсь. Мне неприятно. Чувство измены щемит сердце. Ощущаю, будто изменяю Макару.
– В чём дело? – истеричные нотки непонимания заполняют воздух вокруг меня.
Изумительно! Но я впервые не реагирую на изменение тона. Не хочу сглаживать конфликт.
– Ты зачем приехал? У меня здесь важное дело.
Брови Никиты ползут на лоб. Рот открывается широко. Хохочет.
– Переспать с бывшим? Теперь это называется «важным делом»?
В целом я тихий человек, но сейчас хочется рвать, метать, кусать.
– Ник, я всегда была тебе верной. В отличии от тебя! Но мы оба ошиблись этим браком. Не надо было..
– Что?.. – орёт гневно. Мои слова явно его потрясли.
– Успокойся. Давай поговорим. Я уверяла тебя и себя, что не люблю Макара, но увидев его снова поняла, что обманывала нас всех!
* * *
Высокая широкоплечая фигура Никиты отрывается от меня. Бросается в сторону.
– Юля! Мля! Надо было украсть у меня четыре года жизни, чтобы понять, что ты любишь другого?
– Прости..
– Как ты посмела изменить мне? – Ник снова подлетает ко мне. Хватает за руки. – Частенько хотелось тебе признаться, что я изменяю. Спросишь зачем? Чтобы тебе было больно также как и мне. Когда я смотрю на Сашу, то всегда помню, что он биологически не мой сын. А ведь я его безумно люблю! И от этого мне только тяжелее вдвойне! – выдыхает раздражённо, сжимая удавкой руки на моей талии.
– Прости. Я виновата. Не надо было выходить замуж.
– Я тебе изменял, а ты молчала. Потому что никогда не любила. Тебе было безразлично, – вываливает откровенно, ухмыляясь.
– Ты делаешь мне больно своим признанием. Лучше бы я этого сейчас не
