Цербер прищурился подозрительно. Думала, сейчас выбросит косметичку, но не стал, отдал мне, отпустил и молча стал собираться. В мою сторону не смотрит, выражение лица каменное. Ну вот, теперь я чувствую себя виноватой. Подошла к начальнику, помогаю убираться.

– Ну извини, пожалуйста. Это я от затаенной обиды. Что работать заставляют.

– У тебя есть выбор. Ты можешь не работать. Ну или работать там, где нравится и все устраивает.

– Я тогда потеряю финансирование.

– Ты так и так его можешь потерять.

– Ну, если год проработаю, то нет. Слово свое отец держит.

– У меня тоже есть свои договоренности с твоим отцом, которые я соблюдаю. По ним я не могу просто взять и позволить тебе ничего не делать и не приходить.

– Ты случайно не его тайный внебрачный сын? Я ничему не удивлюсь. Я ведь тоже тайная. Да и возраст у тебя, кажется примерно такой же, как у моих старших братьев. Давай я тебе брови сотру? Или тебе понравился твой новый стиль?

Судя по тому, как удивился Цербер моему вопросу про родственные связи, и даже, кажется, возмутился, он не внебрачный сын, ну или сам об этом не знает. Достаю снова салфетки, пытаюсь дотянуться до лица шефа, но он отстраняется и забирает у меня пачку.

– Нет, мы не родственники, и это совершенно точно, – сухо отвечает начальник и уходит к машине.

Несколько секунд смотрела в спину босса, а потом помчалась в сторону леса. Природа позвала. Когда вернулась и села в машину, лицо начальника уже было идеальное чистое. Цербер завел машину, и мы отправились в обратный путь. Когда выехали на трассу, доверительно положила ладонь на руку шефа.

– Знаешь, даже жаль, что ты не мой брат. В чем-то ты прикольный. Прыгнуть с парашюта на спор – это был вообще улет.

Рука босса под моей ладонью напряглась.

– К счастью, я не твой брат.

Руку убираю. Злой все еще. Не хочет с Царевыми родственные связи иметь. Не уважает, а может и просто терпеть не может. Ну и ладно, ну и подумаешь.

До города долетели быстро. Цербер спросил, куда дальше, и я повелела ехать в ближайший из лучших торговых центров, но не для показа хорошей жизни туда хочу, а чтобы закупиться напоследок, а то папа карточку неожиданно забрал, еще и много чего из вещей. Черный год наступил, и такой шанс с карточкой нельзя упускать.

Первым делом напала на бутик с косметикой. Не глядя, не прицениваясь и не пробуя, смела с прилавков знакомые бренды. Все, что люблю, взяла. Если сама не воспользуюсь, потом продам. Три корзины набрала.

– Ты уверена, что тебе все это нужно? – мрачным тоном интересуется шеф на кассе.

– Конечно! Плати давай.

Красивые девочки-кассиры на кассе бросили на моего шефа сочувствующие взгляды. Наверное, думают, что это мой парень-кошелек, которого я использую. Но в реальности все иначе, и рядом стоит мой личный злой Цербер.

– Это тебе, – выйдя из магазина, говорю я, вручая начальнику дорогущий одеколон. Когда у меня есть папины деньги, я жутко щедрая.

– Что это? Зачем? – еще более мрачно и подозрительно уточняет босс, не притронувшись к коробке.

– Не видишь, что ли? Одеколон. Один из моих любимых мужских ароматов. Нам еще столько вместе работать, хоть будешь пахнуть, как мне нравится.

Не берет. Ладно, я ему в бардачок положу. Все равно сейчас на стоянку идем, чтобы мои первые покупки убрать.

После я бабочкой порхала по бутикам с одеждой, аксессуарами и прочими радостями жизни. Цербер с мученическим взглядом и каменным выражением лица стоически таскался за мной всюду, честно выдерживая условия пари. Мне кажется, ему с парашютом было легче прыгнуть, чем вот это вот все, хотя я сейчас шопинг по ускоренной облегченной программе устроила, ничего не примеряла, не пробовала и не консультировалась. Особо босс напрягся в магазине белья, но даже тут я быстро закупилась самыми красивыми моделями из тех, что мельком увидела на манекенах.

Хотела завернуть в ювелирный, но тут босс отказал, намекнув, что, если скуплю все драгоценности, мой папа такие траты точно заметит и ювелирку у меня заберут в рамках выполнения условий трудного самостоятельного рабочего года.

В магазине электроники Цербер тоже намекнул, что совсем крупные траты будут непозволительны. Ну а я все равно купила там себе хороший дорогой чайник вместо того непонятного дышащего на ладан кошмара, что сейчас стоит у меня дома, еще кое-что по мелочи и… собственно, то, ради чего вообще в магазин заходила.

– Вот. Это тебе. Я заранее в сети хорошую модель с достойными характеристиками и шикарным внешним видом поискала.

– Часы? – спрашивает шеф обреченно.

– Очень умные часы. Попробуй ими попользоваться хотя бы на выходных. Там столько полезных функций.

– Зачем ты делаешь мне подарки?

– Потому что могу и настроение есть. Часы тоже не возьмешь? Я, кстати, с шоппингом закончила. Сейчас поужинаем вон в том итальянском ресторане и поедем…

– Уже довольно поздно. В клуб?

– Опять не угадал. И что значит поздно? Самое интересное время начинается. Хотя ты в это время, наверное, ложишься спать, да? Каждый день пораньше. Чтобы на любимую работу всегда бодрячком приходить, да?

– Да, мне нравится высыпаться, свою работу я люблю, мне интересно работать, достигать поставленных целей и решать трудные задачи, – невозмутимо произнес шеф.

– Ты это, видимо, и в резюме пишешь, – со смешком замечаю я. – Ужинаем быстро, потом едем. Я тоже порой высыпаться люблю, так что еще один пункт программы выполним и по домам.

По моей указке Цербер привез нас в одно хорошее место в центре. Парк со смотровой площадкой.

– Шикарный вид на ночной город, да? – говорю я, оперевшись на широкий каменный парапет. Любуюсь городом и плавно поднимающимися ввысь бумажными фонариками, запускаемыми в основном туристами и детьми.

– Красиво, но я не понимаю, почему не тот же клуб? – спрашивает стоящий поблизости Цербер.

Мне на плечи вдруг опускается джинсовая куртка. Я видела, как шеф достает ее из багажника и надевает. Тут довольно свежо, да и ветер. Я ничего из машины не брала, хотя пару пиджаков прикупила. Мне показалось поначалу, что не так уж и холодно. Неожиданная забота со стороны шефа.

– Спасибо. В клуб я могу хоть каждый день ходить. Пропускают бесплатно, напитки мне