Сплюнув, я спустился с холма в овраг. Запрыгнул в седло Черныша и поскакал в сторону павших противников. Надо было трофеи собрать. Винсент последовал за мной. Ему тоже хотелось посмотреть на убитых преследователей. Когда мы подъехали и начали рассматривать лежавших на траве врагов. То Винсент в том типе в белом плаще смог уверенно опознать Стива Губера. Ого! Вот это дичь мне попалась на мушку. Выходит, что я самым первым уконтропупил владельца ранчо Губера. Повезло. Мне.

Быстро спешиваюсь и начинаю обыскивать труп. Так, у Стива Губера с собой имелся Кольт «Драгун» модели 1848 года с позолоченной насечкой на стволе и барабане. А также с накладками из слоновой кости на рукоятке. Ух, ты! Дорогой револьверчик, однако. Бохато, бохато! Эксклюзивный ствол. Но не для меня. Во-первых – он капсульный, а не под унитарный патрон. Во-вторых – я никогда такого не понимал. Боевое оружие должно быть без всех этих финтифлюшек из драгоценных металлов. Это же оружие, а не какое-то там колье или сережки. Зачем на него это золото лепить то? Такому пистолету место только в музее или антикварной лавке. Для боя он не годится. Этот пантовый ствол, однозначно, на продажу пойдет. Я не выпендрежник и не гей, чтобы еще и позолоченное оружие носить напоказ.

Еще у предводителя преследователей нашелся карабин системы «Бернсайда» модели 1856 года. Ого! Для этого времени это еще новинка. Визуально этот карабин был похож на мою винтовку «Шарпа». Только более короткую и миниатюрную. Такая же рычажная система заряжания. Тоже однозарядный. Но только этот карабин использовал латунные патроны довольно странной формы. Где гильза клином сужалась в донцу. При этом в патроне были только порох и пуля. А вот капсюль был отдельный. Сам я из такого оружия раньше не стрелял. Но где-то в интернете читал, что такие вот карабины давали частые осечки при использовании. Что по мне так является очень большим недостатком. Нет, это оружие я себе брать тоже не стану. Если мои соратники захотят, то отдам им. Или просто продам. Не доверяю я этой системе оружия. Слишком много негативных отзывов о ней слышал.

Продолжая поиск, вытаскиваю из карманов Стива Губера золотой портсигар и золотые карманные часы. Похоже, что это здесь статусные вещи для состоятельных людей. Еще у него на пальце имеется золотой перстень с сапфиром. Тоже беру. Все это золото хороших денег стоит. И последним извлекаю на свет бумажник Губера. Что тут у нас? Ого, пятьсот девяносто пять долларов и сорок восемь центов. Нормально этотак я настрелял.

Со второго подстреленного мною в этой стычке противника Винсент снял: дробовик, капсюльный кольт «Волкер», нож Боуи и десять долларов. Этот, скорее всего, был простым ковбоем? Небогатые с него трофеи нам достались. Мне этого простого работягу даже жаль стало. Ведь погиб то он так глупо за чужие деньги. Если вот я рисковал своей жизнью за солидное вознаграждение. То вон тот мертвый ковбой погиб за сущие копейки, что ему как подачку кидал Стив Губер. Теперь понятно, почему его люди так быстро потеряли к нам интерес и покинули поле боя. Плевать им было на своего хозяина, который им слишком мало платил. Чтобы можно было рисковать головой, подставляя ее под наши пули. Я бы тоже на их месте свалил подальше.

Глава 10

Глава 10.

Топека.

Дальнейшее наше путешествие до славного города Топека мы проделали без особых приключений. Никто при этом больше нас не преследовал. Видимо, наши преследователи, потеряв своего предводителя, решили не продолжать погоню и не рисковать головой против стрелков, способных попасть в человека на расстоянии в пять сотен метров. Для местных ковбоев – это очень далеко. Здесь лишь единицы могут уверенно поражать цели на такой солидной дистанции. И судя по всему, среди людей покойного Стива Губера таких снайперов не было. Потому они и не рискнули с нами связываться и повернули назад.

Кстати, по дороге на Топеку мы случайно наткнулись на небольшое поселение индейцев из племени Осейджей. Поначалу то я подумал, что у нас будут проблемы и схватился за оружие. Но мои спутники меня успокоили, заявив, что эти конкретные индейцы дружелюбны по отношению к белым людям. Это всякие там дикие команчи, апачи или кайова являются очень коварными и опасными аборигенами. А осейджи терпимо относятся к своим белым соседям. А если и воюют, то только с другими индейцами. У них тут в Канзасе даже есть договор с властями о ненападении и совместном проживании. В общем, эти индейцы угрозы нам не представляют.

В чем я вскоре и убедился, когда нам навстречу вышли несколько индейцев-осейджей и предложили с ними поторговать. Денег, конечно, у них не было. Зато имелись превосходные меха, которые мы потом могли бы продать гораздо дороже. Хорошо, что Гарри неплохо знал язык осейджей. И это способствовало налаживанию контакта с вождем племени. После небольшого торга мы продали индейцам восемь лошадей и почти все трофейное оружие. Только Гарри забрал себе карабин системы «Бернсайда», а я придержал пока позолоченный кольт Стива Губера. Осейджи за него просто не хотели давать нормальную цену. Им же нужно было простое огнестрельное оружия, а не позолоченное нечто.

Впрочем, мы своего все равно не упустили и получили за лошадей и оружие довольно много отличных мехов, которые мы потом продадим значительно дороже, чем эти лошади и стволы стоят на самом деле. Ну, да! Тут мы индейцев обманули. Но стоит учесть, что и другие белые торговцы к этим коренным американцам относились ничуть не лучше. Многие белые их еще больше обсчитывали и обдирали, подсовывая зачастую бракованный и негодный товар. И цены безбожно завышая. Мы же в свою очередь сильно не наглели. Поэтому вождь, которого звали Белое Копье, и его индейцы остались довольные нашей сделкой.

Радость этих осейджей можно понять. Ведь многие белые торговцы им нормального и современного оружия не продавали, а вместо этого втюхивали всякую антикварную рухлядь. Не принято было индейцам серьезное оружие продавать. А мы это сделали. И мне было наплевать на недовольство белых колонизаторов. Я ведь индейцам от всей души