— А вы, — говорит Цзуру, — вы поезжайте верхом на этих вот моих семи белых палочках. Но только поезжайте вскачь и приговаривайте: «Режь горы, пересекай долины, сокрушай скалы, дроби кочки, пересекай море!» Эти мои палочки будут, пожалуй, подороже ваших коней.

Албины с радостью согласились, слезли с коней, пересели на палочки и поехали. Едут и приговаривают они: «Режь горы». И действительно, как и говорил Гесер, свободно мчатся. Тогда албины подумали: «Раз уж этакие трудности мы свободно миновали верхом на этих фальшивых конях, то нам и море нипочем». И вот они смело бросаются в море. Но тут семь белых палочек, обернувшись семью рыбами, нырнули в морскую глубину, а семь албинов пошли ко дну и потонули.

Семь белых палочек вернулись к своему хозяину, и таким образом Гесер своею чудесной силой истребил семерых албинов и завладел семью их конями.

13

Цзуру (Гесер) обращает в буддийскую веру шайку разбойников

В то время повыше жилья Цзуру, охотясь, кочевала шайка горных бродячих хищников. Цзуру распознал их своею волшебной силой, распознал и выходит им навстречу в виде одного из своих хубилганов — оборотней. То был хорек с белоснежными коготками, спереди золотой, а сзади серебряный. Цзуру заставляет его играть и забавлять охотников. Все они бросили охоту, смотрят и удивляются. С закатом солнца Цзуру забирает своего хорька и уходит домой. Пора бы на покой и охотникам, но поздно вечером является к Цзуру от них человек и говорит:

— Наши полагают так: а ведь этот человек нам немного сродни! Пусть же одолжит нам своего хорька, мы позабавимся и вернем.

— А вы отдадите мне взамен триста своих меринов, если потеряете моего хорька? — спрашивает Цзуру.

— Отдадим! — говорит тот.

— Ведь ты, должно быть, высказываешь только свое мнение, не спрося своего сайда-атамана. Пойди-ка лучше спроси, — говорит Цзуру.

Тот пошел, спросил и ему было сказано: конечно, мол, дадим, только непременно приноси.

Опять посланный является к Цзуру и говорит:

— Мне велено передать тебе, что, если потеряют твоего хорька, отдадут своих меринов.

Тогда Цзуру вручил ему хорька и повторил:

— Смотрите же, не потеряйте моего хорька! Разумеется, в ту же ночь хорек по привычке вернулся к своему хозяину, а Цзуру рано утром является к охотникам и требует назад своего хорька. Те поискали в очаге — хорька нет.

— Видно, твой хорек прокопал нору и ушел! — говорят они.

— Известное дело, что хорек не с неба сходит! — говорит Цзуру. — И вы прекрасно знаете, что хорек из земли вылазит, да только задумали, должно быть, отделаться шутками? Отдавайте-ка по уговору триста своих меринов!

— Да разве же ты, — говорят разбойники, — разве ты не такой молодец из молодцов, что сможешь и сам отобрать триста наших меринов? — И с этими словами они тронулись в путь. Цзуру пошел за ними пешком. Когда они втянулись в ущелье между двух очень высоких гор, он взобрался на вершину ближайшей горы, оторвал целиком огромную скалу и этой скалой ударил по вершине дальней горы, которая пошла оттого кругом, сотряслась же и ближняя. Когда же сотряслись, закружились обе горы, то под ударами падающих камней с этих гор закружились и кони, и люди трехсотенной банды и бросились было бежать к ближней горе, где был Цзуру, но тот по-прежнему валит их с ног.

— Милосердный Богдо! — взмолились те. — Мы готовы поступить по твоей воле, какова бы она ни была, если б даже ты и казнил нас лютейшею казнью.

— Что там за моя воля, подайте моего хорька, — говорит Цзуру.

— Что там за твой хорек, поступи по твоей воле, — отвечают те.

— А раз поступать по моей воле, — говорит Цзуру, — так снимай свои волосы и бороды, принимай веру, посты и обеты!

Тогда являются к нему все они и без различия пола снимают и волосы и бороды. Так, обративши разбойников в веру, забрал Гесер триста меринов и воротился домой.

14

Цзаса навещает Цзуру в ссылке. Цзуру открывает ему, что он Гесер

И стал летовать Цзуру в своей рваной черной полуюрте с целым табуном коней: семь голов, взятых у албинов, да 300 — у шайки горных разбойников.

Тем временем Цзаса-Шикир оплакивает своего младшего брата:

— Послал коварный Цотон-нойон соплячка моего Цзуру на съеденье семерым албинам, и, должно быть, они уже съели его. Если так, то сражусь с ними в смертном бою, а если жив еще Цзуру, так проведаю-ка своего младшего брата!

И с этими словами седлает он своего серого крылатого коня, надевает свой чешуйчатый панцирь, покрывает свою благородную голову знаменитым своим шлемом — Дагорисхой, вкладывает в колчан тридцать своих белых стрел, берет свой черный лук, надевает свой булатный обоюдоострый меч и едет вверх по ущелью Больчжомурун-хоолай. У истоков Больчжомурун-хоолай видит он табун меринов и думает: ну, это, должно быть, албины пожирают моего соплячка-Цзуру. Выхватывает Цзаса-Шикир свой остро-булатный меч, пришпоривает своего крылатого серого коня. Видит он, среди табуна стоит рваная черная полуюрта. В потайном месте привязывает он своего крылатого серого и с обнаженным остро-булатным мечом в руках, подкравшись к юрте, заглядывает в нее, приподняв кошму. А как заглянул, видит, там сидит соплячок-Цзуру, от жары распахнув полушубок. В один миг меч в ножны, и Цзаса в юрте.

— Ай, Цзаса мой! — вскрикнул Гесер. — Встал, побежал, обнялись и оба рыдают. И от рыданья их всколебалась Златонедрая Земля.

— Цзаса мой! — говорит Гесер. — Разве не ясно, что ты пришел за тем, чтобы умереть вместе со мною у албинов, если умер я; но если я жив, то — проведать меня? И разве это не верный признак твоего богатырского нрава?

И поставил Гесер жертвенник и умиротворил Златонедрую Землю.

— Родной мой, — продолжал Гесер. — Я ведь не Цзуру-соплячок, твой брат: я не иной кто, как милосердный Гесер-Мерген-хан, государь десяти стран света. Но об этом, мой родной, не открывай людям. До пятнадцати лет суждено мне в образе Цзуру усмирять всяческих злобных докшитов, а потом проявлюсь я Гесером и возьму вас в свою свиту.

Цзаса радостно смеется, а Гесер продолжает:

— Отведи