будет Яна и другие девчонки — может быть, в их присутствии парни не позволят себе совсем уж разгуляться? Ведь по-любому они строят на них какие-то планы. Хотя возможен и обратный вариант — в стремлении покрасоваться перед барышнями как бы не потянуло их на гусарские подвиги…

В таких беспокойных размышлениях я провел всю дорогу, и, когда мы вышли из автобуса на пыльную поселковскую остановку, я испытал даже что-то вроде радости: сейчас-то уж точно будет не до размышлений. Надо будет шепнуть Янке, чтобы наваливала как можно больше закуски тем, кто начнет выпивать.

— Э, пацаны, а вы откуда будете? — раздался голос откуда-то сбоку. Мы обернулись и увидели типичную пацанскую троицу лет пятнадцати. Один из них стоял в шаге впереди — видимо, главный. Типичные выясняльщики, «с какого раёна и кого знаешь».

— Из дома будем, — веско ответил Колян. — В гости приехали.

— В гости, говоришь, — главный сплюнул в сторону, не отводя глаз от нас и наших сумок.

— А вы в курсе, что в гостях надо правила приличия соблюдать? — заговорил еще один местный. — Разуваться, например?

Троица заржала. Мы продолжали молча смотреть на них, стараясь понять, к чему приведут все эти разговоры. Заявляться на праздник с фингалами и кровоподтеками не хотелось. Тоже мне, картина маслом получится — здравствуйте, девочки, ваши защитнички пришли.

— Я что-то вымытого пола не вижу, чтоб разуваться — ответил я, глядя этому второму прямо в глаза.

— Ишь ты, — присвистнул он. — Какой знаток этикета нашелся. А если я, к примеру, наши полы твоей харей вымою, ты как к этому, а?

«Так», — соображал я про себя. «Если главарь молчит и отдает инициативу второму, значит, либо драки вообще не будет, либо они не уверены в успехе. Лавры победителя, побившего дерзких приезжих, главный вряд ли захотел бы кому-нибудь отдать просто так. Значит, просто проверяют. Во всяком случае, пока».

— Ладно тебе, Лысый, чего ты с ходу газуешь-то, — заговорил главарь, словно подтверждая мои мысли. — Сейчас вот наши гости спросят у нас разрешения, чтобы пройти в поселок, объяснят, к кому и зачем, и мы, вполне возможно, их пропустим. Правильно я говорю? — обратился он уже ко мне.

— Значит, так, — не выдержал я. — Мы ни в чьи дела не лезем и ни у кого разрешения спрашивать не намерены. Ты не председатель сельсовета, чтоб к тебе за разрешением идти. И объясняться перед тобой тоже никто не собирается — ровно по той же самой причине. Мы приехали в гости к нашим знакомым, к ним и пойдем. А кто, что, зачем и почему — никого, кроме нас, не касается. Это ясно?

Я обвел взглядом «принимающую сторону». Те, в свою очередь, оценивающе смотрели на нас. Молчание продолжалось, пожалуй, с полминуты, если не дольше. Наконец главарь пожевал губами и весомо произнес:

— Ладно. Раз вы такие дерзкие, живите пока. Но учтите — мы с вами еще встретимся. Пошли, пацаны. Потом с ними разберемся, ща кореша подтянутся.

Троица удалилась.

— Надо же. Разберутся они, — сказал Сеня, когда мы уже направлялись по дороге к Янкиной даче. — Разбиральщики хреновы. Чего вот мы им сдались, интересно?

— Сень, ну ты прямо как в первый раз, — ответил я. — Если до тебя докопались где-нибудь на улице незнакомые люди, значит, цель у них только одна: докопаться до тебя. Ну и повыпендриваться заодно, какие они могучие и вообще главные. Все остальное неважно.

— Вот же делать некоторым людям нечего, — проворчал Сеня. И был, я считаю, прав: в жизни действительно можно найти множество намного более интересных занятий, чем демонстрировать свою крутость перед случайными прохожими.

— Ничего, пусть только сунутся, — отозвался Колян. — У меня с самого начала кулаки чесались им по физиономиям заехать. Борзые чересчур — сразу видно, давно не получали.

— Заехать еще успеем, — заверил я его. — У нас соревнования на носу, если ты забыл.

— Ага, — кивнул Колян. — Только это и сдерживает. Но если они снова появятся и начнут выступать, то не знаю, как вас, а лично меня и соревнования не остановят.

За этими разговорами мы быстро преодолели дорогу от автобусной остановки — благо, идти от нее до Янкиной дачи было всего несколько минут.

— Ну вот мы и пришли, — объявил я, открывая рукой калитку. Она оказалась незапертой, что, в общем-то, было неудивительно: зачем закрывать дверь, если скоро придут главные гости?

Во дворе не было ни малейших признаков того, что на даче кто-то был. «Наверное, все происходит в доме», — догадался я. Почему-то до этого мне казалось, что мы будем праздновать на свежем воздухе, но теперь я видел, что это было бы не самой лучшей идеей: в саду было слишком мало места, чтобы такая большая компания могла вольготно разместиться.

— Пойдем в дом! — скомандовал я, и мы бодро подошли к входной двери. Распахнув ее, мы застыли на пороге. В доме было чисто, убрано, и… снова никаких признаков того, что здесь хоть кто-нибудь есть. Ни накрытого стола, ни выставленных для готовки продуктов, ни работающей печки, ни хотя бы сложенных тряпок или полотенец — ничего! И главное, никого. Ни голоса, ни звука.

— Миш, может быть, ты адрес перепутал? — нерешительно спросил Сеня. — Ну, там, может быть, на самом деле нам — в соседний дом или улица другая? Ты же сам говорил, что ни разу здесь не был.

Я в недоумении достал из кармана записку с адресом и внимательно перечитал ее. Вышел из дома и еще раз сверил маршрут, по которому мы шли, со схемой, нарисованной на бумажке. Нет, все было правильно. Что же это за приключения еще такие? Неужели теперь еще и Янку ходить искать по всему поселку? Этак мы начнем праздновать к полуночи, если вообще начнем. Я вернулся в дом и крикнул:

— Яна!

Мне никто не ответил.

— Да Янка, что ли! — разозлился я. — Лева, Шпала, да кто-нибудь уже, в конце-то концов!

Ответом мне по-прежнему была гробовая тишина.

Глава 8

Ситуация складывалась, прямо скажем, непонятная. Да и не очень приятная, чего уж там. Приехать в какую-то тьмутаракань с двумя сумками выпивки и с расчетом на дружеский стол — и оказаться в пустом