был чрезмерно пониженным, от чего складывалось ощущение секретности. Может торговались сведениями, или какой еще информацией.

Удивительно было одно - при работорговле, люди продолжали продавать еду и услуги. Это не совсем укладывалось в моём понимании экономики при рабовладельчестве. Обычно, рабский труд должен приносить благо гражданам здешней империи, освобождая их от лишней работы и предоставляя больше возможностей для самореализации. По крайней мере, я так думаю.

" Ценой жизни одних - строится дорога другим " - так говорил наш учитель истории. И я не стану оспаривать это. По крайней мере - это будет актом насмешки над историей моего мира. Мы положили много жизней и приняли не мало противоречивых решений, колеблясь из раза в раз, но творя историю. Мы учились, рисуя утопическую картину алым, используя руки тысяч.

И этот мир тоже. Не знаю, сколько они уже сделали ошибок. Сколько крови было пролито над землей, где сейчас звучит ритмичный стук колёс нашей повозки. Одно мне известно точно - ещё столько же, и много раз больше, прольётся в написании их картины. Я не в праве ни судить, ни менять, ибо являюсь лишь маленьким инородным субъектом в этом мире. Да что уж говорить. Сам же мир мне это и наглядно объяснил.

Хотя, я всё еще продолжаю переключать взгляд с рабов на крестьян. Смотрю, как обе касты в поте лица стараются выжить. Одни не хотят умирать от голода, а другие от удушья. Эта река, разделяющая их, удивительным образом проводит черту, которую очень легко размыть, если не вглядываться в детали.

Нужно отбросить эти мысли. Меня они никуда не приведут. Я не герой и не мессия. Я лишь заурядный попаданец.

Как на счастье, мы уже подъезжали к воротам в сам город.

Они были окружены небольшими домами, где жили и не самые богатые, но и не самые бедные жители - средний класс, если говорить прямо. Небольшие лавки: гончаров, кузнецов, портных и других. Здесь, у города, список предоставляемых услуг был куда больше, чем в пригороде. Но вот что есть за воротами, увы, не узнать. Кучер свернул куда-то в сторону, а вслед за нами последовали ещё шесть повозок. Остальные повозки остановились у ворот и договаривались о чем-то со стражей. Судя по всему, те повозки обладают либо узконаправленным товаром, либо слишком дорогим для местных.

Мы тем временем выехали на местную площадь, где наши повозки выстроились в ряд. Кучер спустился и принялся кого-то ожидать. Через некоторое время, к нам подошли люди, от которых невыносимо несло навозом.

Я рефлекторно прикрыл нос пальцем, от чего те рассмеялись.

Кучер бросил на меня осуждающий взгляд и вернулся к переговором. У него было удивительно спокойное лицо, будто он привык говорить при таком запахе. Во время разговора, кучер то и дело показывал лошадей.

Стало ясным, что разговор шёл за сдачу коней в конюшню.

Кучер достал из кармана кошель и вытащив из него один золотой. С неким пренебрежением, он вручил эту монету конюхам.

Вполне возможно, что это как раз был мой золотой.

Конюхи оживились, словно были крайне удивлены.

Кучер что-то сказал им напоследок, а те лишь кивали, не отрывая взгляд от монеты.

Он похлопал пару раз, после чего конюхи окликнули кого-то позади.

К нам вышло где-то пятеро парней. На вид - молодые. Он отстёгивали и уводили лошадей куда-то за собой.

Я заметил, как конюхи повторили то самое "странное круговое движение пальцами", только в сторону кучера, а потом ушли вслед за парнями.

Мне захотелось спуститься и осмотреться.

Мы были на большой круговой площади, где наши повозки выстроились полукругом недалеко от установленного в центре фонтана. К моему разочарованию, в фонтане уже не струилась вода, а его дно было сухим.

Вокруг было много небольших одноэтажных зданий, где жили местные ремесленники и горожане. Они к слову уже собирались около нас и жарко обсуждали что-то, рассматривая наши повозки. В один момент, в нашу сторону, из толпы вышел какой-то мужчина с флейтой. Возможно местный музыкант.

Он был одет в мешковатую серую одежду. Волосы были чёрные и длинные, а также растрёпанные, словно за ними не ухаживали. Лицо молодое, с ели видимыми следами от побоев. Он переговорил с кучером, после чего тот кивнул, одобряя что-то.

Музыкант сел на край фонтана, разложив небольшую скатерть перед собой. Заиграла музыка. Народ оживился. Некоторые даже пританцовывали. Сама мелодия была энергичной и воодушевляющей, но чересчур повторяющейся. Однако и этого хватило, что-бы народ не терял интерес и собирался.

Кучер подал сигнал остальным повозка и те начали потихоньку разгружаться. Из повозки в середине вышло пятеро мужиков, что сразу разделились на две команды - одни подавали, другие уносили. Сначала из двух дальних повозок взяли материалы для возведение лавок: деревянные столбы, балахоны, гвозди и молотки. Потом, мужики снова разделились на две группы, где трое возводили лавки, а оставшиеся двое подносили товар.

Пока я смотрел на это, кучер подошёл ко мне и жестом попросил уйти.

Я показал ему на тех, кто разгружал товары, а после на себя. Таким образом, я хотел узнать две вещи: не нужна ли им помощь, и не просил ли изначально он меня помочь?

Он какое-то время постоял, сделал задумчивое лицо и внимательно осматривая меня. Его взгляд остановился на мече. Он легонько кивнул и указал на разгружающих товар.

Я кивнул в ответ и принялся за работу. Сейчас я бы не хотел расходиться с торговцами. Продвигаясь с ними по империи, я могу многое о ней узнать.

Я присоединился к тем двум грузчикам. Мы разгружали небольшие свёртки и деревянные коробки. В свёртках были разного рода украшения из бронзы, с элементами серебра. Так же, иногда в них попадалась посуда, табак с трубками, какие-то фрукты и в очень редких случаях кинжалы. Обычно, кинжалы никто не брал, оставляя в кузове. А когда я попытался взять один свёрток с кинжалами, меня быстро остановил мой коллега принимающий товар снаружи. Он приказал мне оставить свёрток здесь.

В коробках, помимо всего, были склянки и бутылки с каким-то содержимым. Что-то пахло как алкоголь, а где-то запах был невероятно противным, из-за чего я не решался брать их и ожидал знающих про содержимое внутри коллег, что-бы уточнить. Один из них подошёл ко мне и указал на самый дальний прилавок, куда нужно занести склянки. Сам же он взял бутылки с алкоголем и понёс к выложенным ранее у одной из лавок фруктам.

В коробках также была одежда. Конечно, одежда не