Балашов встал, и Ирине это не понравилось. Рост у него был огромный, по сравнению с ней, и, хотя он и стоял в полутора метрах от неё, да ещё и через кровать, всё равно было неприятное ощущение опасности.

— Какая ты стала неприступная, у-ух, а я, между прочим, хотел помочь, но теперь не знаю, зачем тебе такой сильной помогать, — снова протрезвевшим голосом сказал Балашов.

— Кирилл, — Ирина решила попробовать более мягкий подход, — ты понимаешь, что меня будут искать, зачем ты меня похитил?

Балашов засмеялся, некрасиво запрокинув голову назад. В темноте казалось, что головы у него нет вовсе.

— Это не я тебя похитил, но…я могу помочь…, если ты будешь поласковей, — и он стал обходить кровать, двигаясь к Ирине

— Кирилл, стойте, вы же не такой, — Ирина решила использовать подход увещевания, — вы же красивый, у вас и так много женщин, зачем вам я?

Балашов навис над Ириной и почти уткнулся носом ей в волосы, зашептал:

— А мне не нужны другие, я когда увидел тебя там в Никольском, с тех самых пор ты ме снишься.

Ирина начала отступать, покрепче прихватила графин, размахнулась и как могла, так и врезала Балашову графином. До верха головы не дотянулась, удар пришёлся справа по левому уху графа.

Он закричал:

— Су-ука, су-ука, — ухватился руками за ухо, и Ирина поняла, что шутки кончились, сейчас её будут убивать. Вдруг дверь распахнулась и в проёме появился человек, со свечой в руке, он спросил:

— Господин граф, с вами всё в порядке?

— Да, — продолжая держаться за ухо и с ненавистью смотря на Ирину, резко ответил Балашов

— Вас ждут, наверху, просили найти срочно, — сказал этот человек.

Балашов ещё раз зло взглянул на Ирину, так и не выпустившую графин из руки, отступил и вышел из комнаты в приоткрытую дверь.

Ирина обратила внимание, что тот, кто приходил, был достаточно старым, и он внимательно оглядел и её, и комнату прежде, чем закрыть дверь.

Ирина присела на кровать, ноги её не держали, она отлично понимала, что если бы не этот слуга или кто он там, то Балашов мог бы вполне её избить, а может и похуже.

Где же я? — подумала Ирина, — кому могло понадобиться моё похищение, да ещё и Балашов здесь.

Что-то мелькало в голове, ей казалось, что ещё чуть-чуть и она ухватит мысль и поймет, но усталость и стресс явно были в этом плохими помощниками.

Зато на подоконнике Ирина обнаружила таз с водой. Она умылась, и на всякий случай соорудила «пионерскую» сигнализацию. Она поставила таз на стул, а стул придвинула к двери, если кто-то зайдет, то таз свалится и она будет готова к … Только вот к чему… или к кому?

Визуализация мозаичного витража в "кладовке"

Глава 12.

Москов. Манеж. Сразу после взрыва в «кладовке»

Путеев Николай Ворсович подъехал к Манежу, когда оттуда начали выводить людей. Неподалёку от входа заметил красивую карету с баронским гербом, на котором на красном поле был изображён серебряный медведь. Это был герб барона Строганова.

Барон Путеев, направился в сторону кареты Александра Григорьевича Строганова, на груди новоиспечённого барона ярким пятном выделялся орден Святого Владимира.

Уже подходя к карете, Николай увидел в окне кареты любимое женское лицо.

—Какая же она красивая, — подумал доктор Путеев.

Анна Александровна что-то пыталась рассмотреть и внезапно, будто почувствовав, что Николай на неё смотрит, повернула голову, сразу найдя его в толпе.

Глаза распахнулись, на бледных щеках моментально вспыхнул румянец и сердце Путеева замерло, а потом стало биться быстро-быстро и он тоже почувствовал, что щёки его потеплели.

— Молодой человек, — раздался сзади голос, — позвольте пройти

Путеев, с трудом оторвав себя от любования любимой, повернулся и… увидел барона Строганова, который тоже удивлённо смотрел на Путеева, отмечая и баронский перстень и орден Святого Владимира.

— А-а-а, Николай Ворсович, — проявив недюжинную память, заявил Строганов

— Добрый день, Александр Григорьевич, — поздоровался Путеев и… не удержался, — удивлён, что вы запомнили моё имя.

— Да ладно вам, Николай Ворсович, простите старика, —заявил Строганов, которого стариком можно было назвать с о-очень большой натяжкой, — какой вы, однако, колючий.

Строганов протянул руку Путееву:

— Мир?

И хитро посмотрел снизу вверх. Потому что Путеев возвышался над Строгановым почти на голову.

Мужчины пожали друг другу руки и пошли к карете.

Путеев коротко поклонился, трепетно взял руку Анны, едва дотронулся губами, ощутив, как Анна слегка сжала его пальцы. Сердце его запело.

Барон Строганов был доволен, он-то сразу отметил, что доктор выглядит осунувшимся, но решил, что некоторым «носатым» женихам это пошло только на пользу. Вот уже и с титулом, и с орденом на груди.

Проговорили о том, что произошло в Манеже. Барон Строганов радовался, что они с дочерью подъехали с опозданием, и слава богу, потому что избежали такого страшного происшествия.

— Говорят, что подорвали стенд вашего Никольского помещика Лопатина

Анна, услышав это охнула и начала оседать. Стоявший рядом Путеев подхватил её, отметив, что Анна стала совсем лёгкой.

— Кто-то пострадал? — спросил он, устроив ослабевшую Анну в карете.

Строганов ответил:

— Да нет, взорвали стену какого-то отдалённого помещения, но говорят пропала баронесса Виленская, хотя это не точно.

— Николай… Николай Ворсович, подите, узнайте всё, — вдруг раздался голос Анны.

Строганов тоже спохватился:

— Николай, приезжайте к нам в гости, — хитро посмотрел и тихо,