Простое знание, что с ребенком все в порядке и он развивается как следует, буквально окрыляло. И хотя сейчас, на четвертой неделе, я могла видеть лишь очертания плодного яйца, все равно испытывала от этого такие эмоции, как никогда в своей жизни прежде. Эта незатейливая черная точка на экране казалась мне воплощенным, самым восхитительным и невероятным чудом на свете.

Я прищурилась на солнце, робко выглянувшем впервые за последние дни, и глубоко вдохнула стылый октябрьский воздух. Все, что давило на меня вчера невидимым грузом, сейчас отошло на задний план. От осознания того, что внутри меня растет ребенок, сил словно бы прибавилось. И я твердо сказала себе — я справлюсь ради него с чем угодно.

Впрочем, я прекрасно понимала, что проблемы, которые шли за мной буквально по пятам, никуда не денутся. И как бы ни хотелось забыть обо всем и думать лишь о грядущем материнстве, их нужно было решать. И решать быстро.

Сев в машину, я открыла свой список контактов. Помедлила, в очередной раз задав себе вопрос, чего именно хочу добиться и не найдя на него конкретного ответа. Хотя все было достаточно просто — я хотела правды. И кое-какие ответы должны были иметься у той, кому я намеревалась позвонить.

— Да? — спросил настороженный голос, когда после нескольких бесплодных гудков мой звонок все же был принят.

— Лиза, это Вероника.

— О… — выдохнула она растерянно.

— Мы могли бы с вами встретиться и еще раз поговорить?

Лиза в ответ молчала так долго, что мне показалось — сейчас она положит трубку. И я поняла вдруг, что теперь этот разговор нужен гораздо больше мне, чем ей.

— Лиза… — начала было я, но она перебила.

— Да, я думаю… да. Я пришлю вам адрес — приезжайте сейчас, если можете.

— Я приеду, — только и успела пообещать я перед тем, как в динамике послышались обрывистые гудки.

Звук смс раздался через несколько секунд. Я посмотрела на адрес — это было за городом. Похоже, Артем позаботился о том, чтобы две его разные жизни были как можно дальше друг от друга.

Но все равно прокололся, — подумала я с кривой, невеселой усмешкой.

* * *

Я была на месте приблизительно через час.

Сверившись с адресом, вышла из машины, которую оставила прямо на улице, и подошла к одноэтажному домику из светлого кирпича. Остановившись у ворот, нажала на кнопку звонка.

Лиза появилась примерно через минуту. Открыв мне дверь, выглянула на улицу и, с опаской оглядевшись по сторонам, жестом пригласила идти за ней.

Мы молча миновали небольшой дворик и по крыльцу поднялись в дом. Я следовала за хрупкой фигурой, поневоле отмечая, как неловко сгорблены ее плечи, словно она пыталась казаться еще меньше, чем была. Или как можно незаметнее.

Лиза провела меня в кухню и, пригласив присесть, коротко, словно извиняясь, сказала:

— Никита спит сейчас… а здесь нас будет не слышно.

Я кивнула, принимая это объяснение, но садиться не торопилась. Не без любопытства оглядела довольно просторное помещение — обстановка была нехитрая, но повсюду царила чистота. Казалось даже, что обитательница этого жилища посвятила жизнь именно этому — чтобы все вокруг нее буквально блестело.

— Я думала, вы уже никогда мне не позвоните, — проговорила Лиза. — Я боялась, что…

Ее взгляд метнулся в сторону, словно она осознала, что чуть не ляпнула лишнего.

— Боялись чего? — спокойно переспросила я.

Лиза промолчала. Так и не дождавшись ответа и изрядно устав от этих недоговоренностей, я начала разговор прямо в лоб:

— Лиза, на днях мой муж хотел столкнуть меня с лестницы. И я… хочу знать, чего еще мне следует опасаться.

Ее глаза широко распахнулись, и, схватив меня вдруг за руку, она возбужденно прошептала:

— Теперь вы мне верите?!

— Возможно, — ответила ей осторожно, медленно освобождая свою руку от ее захвата. — Я хочу услышать вашу историю с самого начала.

Она быстро кивнула, будто боялась, что я могу передумать. Плюхнувшись на стул, словно у нее резко подкосились ноги, Лиза, не глядя на меня, заговорила:

— Я проходила практику в фирме вашего мужа…

Я машинально кивнула. Артем говорил о том же.

— Мечтала стать архитектором… — продолжала Лиза и на лице ее мелькнула какая-то рассеянная, горькая улыбка. — Он часто хвалил меня и мне это было… приятно. Хотелось делать все больше, становиться все лучше…

Сидя на стуле в сгорбленной позе, с безвольно повисшими вдоль тела руками и этой странной, болезненно-бледной улыбкой, Лиза напоминала собой сломанную марионетку. Отчего-то не в силах смотреть на нее, я отошла к окну, оказавшись с ней спиной к спине.

— В тот раз я задержалась на работе допоздна, стараясь закончить проект как можно раньше. Артем, как выяснилось, тоже был еще в офисе…

Я молчала. В том, как она обо всем этом говорила, сквозило какое-то странное разочарование.

— Он вам нравился? — спросила я, пытаясь понять то потайное, о чем она не говорила прямо.

Она не стала юлить.

— Скорее, он был моим кумиром…

Она вдруг вскочила на ноги и я ощутила ее присутствие позади себя.

— Я понимаю, что вы могли подумать… Молодая практикантка влюбилась в босса и мечтала его соблазнить…

— Я этого не говорила.

— Но вы так подумали.

— Так это звучит, — ровным тоном заметила я.

По звуку позади я поняла, что Лиза снова приземлилась на стул.

— Нет, это не то… — пробормотала она. — Ника… меня просто так редко хвалили в жизни, понимаете?.. За каждое доброе слово я его чуть ли не боготворить была готова…

— Что произошло дальше? — прервала я ее, не желая слушать дальше то, что по неясной причине пробудило во мне какое-то скребущее чувство. Боль?..

— В тот вечер он ввалился в кабинет, где я работала… Он был пьян… и… я его буквально не узнала! Он был словно сам не свой! Как будто другой человек…

Ее голос дрогнул. Я совсем не хотела подробностей и не было смысла заставлять ее вспоминать самое больное.

— И он… сделал это? — подсказала я, переходя к самой сути.

— Да… я не понимала… пыталась отбиваться…

— А потом? Почему вы сохранили ребенка?

Позади меня раздался прерывистый всхлип. Я закусила губу, сама уже с трудом выдерживая весь этот разговор.

— Мои родители… Когда выяснилось, что я беременна… они пошли прямо к нему. Они требовали, чтобы он взял на себя ответственность, а я… я просто хотела умереть. Ника, я… я никому не признавалась, как ненавидела этого ребенка! Я даже тайком пошла в клинику, но… не смогла. Не смогла убить!..