Шрифт:
Закладка:
— Ты собираешься участвовать в гонках? — первое, что она спросила, когда мы подошли к моему железному другу.
— Обязательно, — подмигиваю ей. — Будешь за меня болеть?
— Не дождёшься, — фыркает и отворачивается.
Ржу, несильно сжимая её руку, и здороваюсь с другом. Рина делает вид, что не обращает на нас никакого внимания, но стоило нам начать обсуждать условия гонки, тут же вмешалась в разговор.
— Это ведь очень опасно. Соколовский, тебе жить надоело?
Слышу страх в её голосе и невольно притягиваю к себе, желая успокоить. Обнимаю и целую в макушку, вдыхая её сладкий запах.
— Со мной ничего не случится.
Кареглазка пытается меня оттолкнуть, но я её не отпускаю.
— Что ты творишь? Немедленно меня отпусти, на нас ведь смотрят.
— Мне по#уй.
— А мне нет.
Больно наступает на ногу, и когда я разжимаю объятия, отскакивает от меня в сторону.
— Ты прежде из меня инвалида сделаешь, чем я сяду за руль, — морщусь, тряся ногой.
Ответить она ничего не успевает, откуда-то появляется тот, кого видеть мне сейчас совсем не хочется. Макаров, твою мать.
— Ты что тут делаешь? — подходит к моей заразе и целует её в щеку.
Мои руки так и чешутся хорошенько заехать по его физиономии. Какого хрена он её трогает, бл#дь.
— Она со мной, — цежу сквозь зубы, и схватив её за руку, резко дёргаю на себя.
— Ты что-то путаешь, Сокол, — делает то же самое. — Это моя девушка.
В два шага преодолеваю расстояние между нами и отталкиваю Карину за свою спину.
— Твоей она никогда не будет.
Хрен знает, что на меня нашло, но меня пздц, как бесит, что он пытается предъявлять на неё права. Эта девушка принадлежит мне, и делиться с ней я ни с кем не собираюсь.
Макаров хватает меня за грудки, делаю то же самое. Наши лбы практически соприкасаются. Злость полностью меня захватывает, и я, недолго думая, бью его головой по носу.
Слышится треск, потом женский крик и меня кто-то хватает за спину и пытается убрать от этого урода. Толкаю его вперёд, да так сильно, что тот падает на землю, зажимая свой нос, из которого рекой бежит кровь.
Ринка тут же подлетает к нему и садится возле него на колени, пытаясь чем-то помочь. От этой картины ещё больше выхожу из себя, и резко хватаю её, заставляя подняться.
— Не смей его трогать, — рычу на неё и тяну за собой двигаясь в неизвестном направлении.
— Ты совсем больной? — кричит она, пытаясь вырваться. — Отпусти меня, придурок. Я должна ему помочь.
Останавливаюсь и поворачиваюсь к ней, притягивая к себе.
— Чтобы я больше не видел этого урода рядом с тобой.
— Урод здесь только ты. И ты не имеешь права ничего мне указывать, — дёргает руку на себя, пытаясь освободиться от моего захвата.
— К нему побежишь?
— Главное подальше от тебя.
Наши взгляды встречаются. В данный момент мне хочется свернуть её милую шейку, чтобы не смела мне возражать. Только она, кажется, не понимает этого, замахивается и бьёт меня по щеке.
— Ну и вали к нему, — психую, отталкивая её от себя. — На#уй ты мне сдалась, дура.
Разворачиваюсь и ухожу. Меня раздирает от гнева, а ведь когда-то я решил, что справился с этим. И вот теперь, когда в моей жизни появилась эта идиотка, все пошло кувырком.
Меня до скрежета в зубах напрягает эта ревность, которую испытываю, увидев рядом с ней кого-либо. И что делать со всей этой хренью, я не знаю.
— Придурок, блин. Возомнил из себя, черт знает, кого.
Возвращаюсь обратно к Егору, расталкивая всех, кто попадается мне на пути. Я сейчас очень зла, и единственное моё желание — прибить Соколовского.
Этот идиот решил, что ему все можно. Да, ещё пытается на меня права предъявлять. Но больше всего меня выбесило, что он тупо на пустом месте начал распускать руки.
Это вообще ненормально.
Бить морду человеку, лишь за то, что тот является моим парнем. Пусть даже не настоящим, но он — то об этом не знает. Паренёк походу повредил голову, раз кидается на всех.
Оборачиваюсь и вижу, что Артём уже снова с кем-то выясняет отношения. Через толпу очень плохо видно, что там происходит, но судя по крикам, ничего хорошего.
Злюсь ещё сильнее и продолжаю свой путь. Пусть делает, что хочет, главное, чтобы меня больше трогал. Видеть его не хочу.
Козёл.
Наконец-то дошла до Макарова. Застала его уже на своих двоих. А рядом с ним свою подругу. Ася во всю крутилась вокруг него, обрабатывая его покалеченный нос. И эти их взгляды…
Мне даже стало стыдно находиться рядом с ними, словно я сейчас вторглась в их спальню и застала за самым интересным. То, как Егор смотрел на неё, не вызывало никаких сомнений в том, что она ему не безразлична. Впрочем, и моя подруга отвечала ему не менее нежным взглядом.
Что же они скрывают?
— Кхе-кхе, — покашливаю, привлекая к себе внимание. — Как вы тут?
Ася резко, словно испугавшись, отскакивает от Егора, и мило краснеет. На меня не смотрит, избегая моего взгляда.
Макаров в свою очередь начинает хмуриться, буравя её глазами. Ему, кажется, не очень нравится, что она так быстро его покинула.
Такие забавные.
На время даже забываю, что злюсь, стараясь не засмеяться.
— Всё в норме, — отвечает Егор. — А где этот смертник?
Ну все, моё хорошее настроение вновь катится в тар-тарары. Стоит мне только подумать об Артёма, как руки невольно сжимаются в кулаки, желая проехаться по его симпатичной мордашке.
Ещё ни один человек не вызывал во мне такого желания. Я, в принципе, очень миролюбива, но только не с ним. Соколовский раз за разом заставляет меня выходить из себя.
То мне хочется забыться в его объятиях, помахав рукой здравому смыслу. То я готова его убить, стоит только ему открыть рот.
