Шрифт:
Закладка:
— Отпусти меня, отпусти, — забрыкалась, ударяя кулаками везде, куда только доставала. Миша морщился от боли, еще бы, на нем и так живого места нет, но не отпускал, а потом и вовсе прижал к стене, навалившись на меня всей своей массой и зарывшись носом в мои волосы.
— Ну вот зачем ты пришла, бля, зачем говоришь такие вещи. Что ты там собралась возвращать, — прошептал прямо в макушку, продолжая держать прижатой к стене и не позволяя шевельнуться. — Думаешь, я для этого помог, чтобы ты, бля, мне чего-то там возвращала?
— Но ты сказал, — я всхлипнула, — и тогда тоже.
— Ник, ты дура? — повторил уже заданный сегодня вопрос и, подцепив мой подбородок, поднял голову и заставил посмотреть в ему в глаза. — Я пошутил, бля, а ты деру дала, да, тупо вышло.
— Сам дурак, — кажется, это единственное, что я услышала.
— Блядь, ну вот нахрена ты пришла, я же не выпущу теперь, не сбежишь же, — он говорил, нашептывал что-то, а я уже не слушала практически. Потому что воздуха не хватало, потому что голова кружилась и руки Багирова, бесстыжие, но такие теплые и приятные уже во всю блуждали по моему телу, гладили, сжимали. И я, наверное, дура, потому что оттолкнуть надо было, бежать отсюда, после слов его, после всего-того, что между нами было, а я продолжала стоять, позволяя прижимать меня к стене.
— Стерва, все мозги выжрала, — очередной выдох в мои волосы, — я же спать не могу, жрать не могу, ни хрена не могу, всюду, бля, ты, забралась туда и не вытравить. Не могу я больше, как же ты меня задолбала, Зайцева.
— Раз задолбала, отпусти, — почему-то обиделась еще сильнее и в себя пришла сразу же. Не помогло правда, потому что в этот самый момент, Багирова с глухим стоном подхватил меня по бедра и, удерживая меня на весу, вклинился между ними.
— Дура, — прорычал он и прежде, чем я успела хоть как-то возразить, выругался и заткнул меня, прижавшись своими губами к моим.
МИША
С трудом перевернувшись на новом ортопедическом матрасе, купленном впопыхах исключительно для наличия места для сна, я громко так, с аппетитом, выругался. Ах, какой у меня классный матрац посреди пустой квартиры, ну зато стены идеально ровные, да ниши с подсветкой. С трудом разлепив веки, вперился в идеальный матовый потолок. В квартире еще ощущался запах краски и клея, в целом, пахло новизной в худшем понимании этого слова, потому что я подобные запахи не переваривал.
Это пиздец, товарищи. Бешеного чуть на куски не порвали, однако. Непобедимый оказался сокрушенным. И такое бывает, дамочки. После очередного победного боя, где я уложил на лопатки самого Лаки (слава об этом боксере ходила такая себе, якобы он не знал поражений, и именно на его победу ставили кучу бабла), выиграл пару кусков зелени за эту блистательную победу, оставил с голой задницей всех тех умников, что поставили не на меня, а после попал в руки преданных фанатов этого самого Лаки. Они не гнушались вооружиться битами и ножом. А против лома, как говорится, нет приема, особенно, если ты после боя принял на душу, чтобы залечить душевные и физические раны, и был достаточно расслаблен под градусом для того, чтобы рылом ловить все удары.
Спасибо парням из охраны и лично Вельскому, которые достаточно быстро среагировали на потасовку и смогли растащить участников. Итог прост, перелом нескольких ребер, легкое сотрясение и множественные ссадины, включая ножевое по касательной в области ключицы. Прекрасное завершение дня, ознаменовавшегося для меня победой.
Квартира голая буквально, я тут перекантовывался, чтобы Настю с мелкой своим видом не пугать, да и Каина лишний раз не бесить. Он, конечно, примчался сразу в больницу, как только мои ребята отбили меня от толпы головорезов, слишком уж огорченных проигрышем их гениального бойца, но особой радости, разумеется, не испытал.
— Имена, место, где все это случилось, — с порога припечатал. Заявился ко мне прямо в форме, что само по себе выглядело внушительно и странно.
Я ухмыльнулся через силу сбитыми в кровь губами, пока милая медсестричка обрабатывала мне рассечение брови. Позже эту бровь зашили. Сплошной материал для молоденьких докторов женского пола. К слову сказать, от такого количество обезболивающий я с трудом мог понять, где вообще нахожусь, но зато примечал неземную красоту работниц больницы. Эдак третьего размера.
Прелестно. Сначала Вельский до прихода Каина стоял над головой причитал, что я неразумно поступил, что надо было всей группой выходить. То се. Вот, меня предупреждали. Как курица-наседка, честное слово. Иногда его разумное поведения бесило до трясучки, а сейчас Руслан мне еще мозги вынесет довольно профессионально.
— Бать, я просто… — резкая в брови помешала договорить до конца, я поморщился, а медсестра продолжала свою экзекуцию.
— Ага, шел, упал, очнулся, гипс. Знаем. Слышали, а теперь не демо-версию, а ту, что без возрастных ограничений. Быстро, я сказал. И только попробуй мне соврать, сын, — сняв китель, Каин уселся напротив меня, не сводя подозрительного колкого взгляда еще и с Вельского.
— Привет, боец. Спасибо за помощь, — вот вроде похвалил, а вроде и нахуй послал. Прекрасное сочетание. Кстати, Руслан мог не только прекрасного излагать свои мысли матом, но так же и смотреть….матом.
— Да что там… — друг переминался с ноги на ногу. — Я вас оставлю.
— Бать… — начал было, но отец как с цепи сорвался.
— Я твой батя уже дохренищу лет. Ты можешь Насте лапшу на уши развешивать, но никак не мне, ясно тебе? Высунь язык из задницы и расскажи мне, что случилось, — нахмурился и сложил руки замком. — Кого искать и как заводить дело — это моя забота, но нужны детали. Пару дней и найдем. Если не пару часов.
— Да забей, обычные отморозки, — старался отмахнуться.
— Это как-то связано с подпольными боями, о которых я запрещал тебе даже думать?! И КОТОРЫЕ ЗАКРЫЛ К ЧЕРТОВОЙ БАБУШКЕ! — Каин разошелся не на шутку. Даже медсестра предпочла по-бырику смыться, ибо гнев самого Руслана Багирова очень похож на землетрясение в десять баллов. И пусть обычно никто из домашних, кроме меня, разумеется, не в курсе, как это бывает, ведь в присутствии своих принцесс он чуть ли не дышит через раз, то как только мы с ним остаемся наедине, головы летят с плеч.
Да, я тоже виноват, впрочем, как и в этой ситуации, ведь решил уйти во все тяжкие и слишком быстро снес противника на ринге, что было мне совершенно нехарактерно. Обычно я играл на публику, чтобы сорвать побольше оваций и сделать то самое шоу, НО в этот раз в работу вошел Бешеный в чистом виде, ноль эмоций, одна голая ярость. Что не является верным, если мы говорим о спорте. Но какой спорт в боях без правил? Я был зол, объективно зол и не понимал, как еще выплеснуть все, что накопилось…из-за нее. Мысленно запрещал себе возвращаться к этому вопросу. Баста! Мои мозги и так превратились в кисель, а стоило думать о Зайцевой, так нервы натягивались как стальные канаты.
