–Привет.

–Привет!– Оначуть-чуть подалась вперёд, Ильяподошёл имягко, очень по-дружески, поцеловал молодую женщину вщёку.

–Которыйчас?

–Полдень.

–Загородом тааааак хорошо спится…– Адапотянулась, нотутже снова закуталась вплед.– Незнаю, зачем ты здесь, ноочень рада тебя видеть.

Бархин несомневался, чтоуслышит именно эти слова.

–Тыпозвонила ипопросила приехать.

–Когда?

–Ночью.

–Понятно…– Адапоправила плед.– Значит, этонебыло сном.

–Твой звонокмне?

–Мойвчерашний день.

–Инесколько предыдущих?

–Чтоты имеешь ввиду?

–Явидел бутылки вмусорном ведре. Сколько их будет вспальне?

–Нетебе меня осуждать.

Бархин вздрогнул идаже сделал шаг назад. Маленький, носделал. Исовсем другим тоном произнёс:

–Извини. Янесобирался.

Женщина промолчала.

–Мнеправда очень жаль.

Тишина.

–Прости меня, пожалуйста.

Она едва заметно кивнула. Мирвосстановлен, иБархин почувствовал облегчение. Онзнал, чтоАдаотходчива, ноне хотел её расстраивать. Улыбнулся, подошёл краковине, оглядел количество грязных тарелок икружек, вздохнул иоткрыл посудомойку. Аданебыла грязнулей, просто иногда… внекоторые дни… онавыпадала изреальности…

–Зачем ты здесь?

–Янеожиданно поняла, чтодолжна приехать,– ответила женщина, включая кофеварку.

–Наэтидни?

–Да, наэтидни.

–Тебе плохо?

–Тебя это действительно беспокоит?

Он закрыл посудомойку изапустил её. Одновременно сварился кофе– совсем маленькая чашка очень крепкого, иженщина выпила её одним глотком. Очень крепкий иочень горячий. НоБархин небыл уверен, чтоона почувствовала его вкус.

–Яприехал, Адька, сразу, кактолько ты позвонила,– ответил Илья, глядя женщине вглаза.– Незадавая вопросов. После ночного звонка.

–Былскандал?

–Неважно.

–Был?

–Неважно.

–Спасибо,– тихо сказала Ада, вертя вруке чашку.

Бархин взял её ипринялся мыть.

–Чтоты здесьешь?

–Какую-тоеду.

–Какую?

–Какую нахожу.

–Консервы?

–Пьюкофе ием бутерброды.

–Сколько ты здесь пробыла?

–Незнаю. Днятри.

–Годовщина завтра.

–Тыпомнишь?

–Мывсе помним.

–Чемближе день, тем… темсильнее я чувствовала какое-то… беспокойство, чтоли…– Адапосмотрела наплед так, словно только что поняла, чтокутается внего.– Внезапно мне показалось, чтодень уже прошёл, язапаниковала, бросила всё ипримчалась сюда. Итолько войдя вдом, поняла, чтоприехала рано. Ирешила остаться.

–Ачто Андрей?– Бархин спросил омуже Ады. Онынешнем муже.

–ОнвПекине. Очередная командировка.

Илья кивнул, подумал, взял только что вымытую чашку ипоставил варить кофе себе.

–Тоесть ничего неела.

–Когда надоедали бутерброды– яехала вресторан.

–Ктобыл зарулём?

–Тыведь знаешь, чтоя больше непью…– Оназамолчала, вспомнив начало разговора, вздохнула инемного нервно провела рукой поволосам.– Ямогу себя контролировать.

Аон незахотел возвращаться кнеприятной теме.

–Отвезти тебя вресторан?

–Нехочу.

–Ачего ты хочешь?

–Удиви меня.

–Удивить врядли получится.

–Тогда обрадуй.

Илья улыбнулся. Адасоскользнула сбарной стойки, мягко провела рукой поего груди, вышла натеррасу изакурила сигарету. Необорачиваясь ккухне. Глядя натёмный лес. Наней были только пижама, тапочки иплед, нотоненькая сигарета курится быстро, иБархин был уверен, чтоАданеуспеет замёрзнуть. Потом она ушла переодеваться, сказав, чтонаверное, примет душ, акогда спустилась– примерно через час,– Ильяуже приготовил быстрый овощной салат, спагетти болоньезе иоткрыл бутылку красного вина. Онлюбил иумел готовить, нотолько в«Сухарях» делал это сособенным удовольствием. Длядуши.

ДляАды.

–Потом гулять?

–Нехочу. Просто посидим укамина.

–Апотом посмотрим телевизор?

–Например.

–Иливключим какой-нибудь фильм?

–Иливключим какой-нибудь фильм.

Им никогда небывало скучно вдвоём. Ниразу содня знакомства, поэтому дотелевизора илифильма дело недошло: закончив седой, ониперешли вгостиную, разожгли камин иуселись вкреслах напротив. Адапо-прежнему пила вино, Ильяперешёл наконьяк. Говорили обобщих знакомых, онынешних делах ичего ждать вбудущем, несколько раз неожиданно вспоминали прошлое– тёплые, весёлые эпизоды издетских приключений в«Сухарях»– исмеялись; смотрели наогонь– молча, думая очём-то, вновь возвращались кразговору, перескакивая стемы натему илидолго обсуждая что-то одно. Итолько около полуночи Илья рискнул вернуться кочень важному вопросу:

–Тыведь неслучайно стала испытывать беспокойство… вэтом октябре?

Он выделил слово «этом».

–Пятнадцать лет.– Ответ едва прошелестел, ноИлья услышал.– Думал обэтом?

–Да.

–АПлатон?

–Уверен, чтода.

Ада помолчала, пригубила вино и, продолжая смотреть наогонь, сказала:

–Здесь хорошо, далековато, нохорошо…– Выдержала паузу. Онмысленно согласился: «Всётак: далеко, нобезумно хорошо, такхорошо, какнигде». Ион улыбнулся, подтверждая её слова. После этого Ада продолжила:

–Ноя обязательно приезжаю сюда каждый октябрь.

–Тынеговорила.

–Мыдоговорились никогда необсуждать октябрь.

Что было правдой.

–ЗаРуслика.– Онаподняла бокал.

–ЗаРуслика,– отозвался Илья.

Чокаться нестали.

Длинные ноги Ада положила напуфик– егопринёс Илья– ипочти лежала вкресле. Сделав глоток, онаневернула бокал настолик, потянулась, чтополучалось унеё необыкновенно соблазнительно, помолчала, глядя наогонь через бокал, имедленно рассказала:

–Последние два года мне снится один итотже сон. Довольно часто снится, нереже раза вмесяц. Всёвремя один итотже сон: яиду поглавной улице «Сухарей», язнаю, чтоосень, нона улице тепло, ярко светит солнце, такярко, чтоможно проснуться отпронзительного света. Яжмурюсь насолнце, номне всёравно немного холодно. Кажется, лёгкий ветерок.