она была пропитана духом катастрофы. Но нас это не волновало. Мы поднялись на холм и испытали его на прочность. Думаю, нам хватило ума не вставать на скейтборд, а кататься на нем, как на бобслее. Это ничуть не помогло нам, когда сопровождающий Альфи обнаружил, что мы с дикой скоростью несемся вниз по склону, не думая ни о собственной безопасности, ни о том, какие неприятности мы можем доставить фильму, если повредим себя. Она пришла в ярость, мы оказались в крайнем немилости, а я был быстро отмечен как дурно влияющий человек.

Я бы хотел считать это бредом. На самом деле это не так. Почти сразу после начала съемок жизнь стала зеркальным отражением искусства, и я оказался в небольшой клике с Джейми и Джошем - Крэббом и Гойлом. Мы с Джошем уже успели прославиться в съемочной группе как любители неприятностей, благодаря взрывающемуся горячему шоколаду на Кингс-Кроссе, но вскоре мы стали тяготеть к взрывам другого рода.

Мы снимали в Ньюкасле и его окрестностях и жили в одном отеле, что было здорово, потому что мы могли тусоваться после съемок. Мы очень обрадовались, когда Джош рассказал, что ему удалось взять с собой пистолет, стреляющий холостыми патронами. Это была вещь, к которой моя мама ни за что на свете не позволила бы мне иметь никакого отношения, и правильно. Он выглядел идентично обычному пистолету, но стрелял только холостыми патронами. Пули не было, но все равно это не та вещь, которую вы хотели бы видеть в руках троицы озорных подростков. И в этом, конечно, была половина кайфа.

Нам отчаянно хотелось пострелять из пушки, но мы не могли придумать подходящего места. Очевидно, что отель был закрыт, и даже мы понимали, что было бы глупо позволить ему находиться вблизи съемочной площадки. В конце концов, мы дождались часа, когда наступит сумерки, и тайком отправились на подвальный уровень близлежащей многоэтажной парковки. Там было пусто, и, полагаю, мы рассудили, что это будет безопасное место, где можно пострелять, никого не напугав и, что особенно важно, не попавшись.

Мы не учли акустику.

Если вы когда-нибудь были на одной из таких парковок, то знаете, какое там эхо. Представьте себе, какой шум издает пистолет, пусть и холостой. Джош взвел курок. Мы напряглись. Он нажал на спусковой крючок. Шум стоял такой, что уши закладывало. Он раздался и эхом разнесся по всей парковке. Если бы мы хотели выстрелить незаметно, то выбрали для этого самое неудачное место в Ньюкасле. Мы в ужасе уставились друг на друга: звук выстрела никак не мог утихнуть. Он раздался и затянулся, как ревун, в Большом зале.

И мы побежали.

Мне кажется, я никогда не бегал так быстро. Потея и задыхаясь от паники, мы вырвались с парковки, вернулись в отель и закрылись в своих номерах. Я был в ужасе от того, что кто-то мог нас увидеть, что на нас донесут в полицию или, что еще хуже, на продюсера Дэвида Хеймана. Что бы тогда произошло? Конечно, нас отправят домой. Наверняка на этом все бы и закончилось? Наверняка даже Крис Коламбус с юмором отнесется к нашим глупым подвигам?

С холодным страхом в жилах я ждал стука в дверь или, что еще хуже, свистка Криса Каррераса. Ни того, ни другого не последовало. Мы уклонились от пули - почти в буквальном смысле. И хотя мы больше никогда не были настолько глупы, чтобы попытаться выстрелить из холостого оружия на общественной парковке, между людьми возникает связь, когда они затевают что-то нехорошее и им это сходит с рук. Драко, Крэбб и Гойл были проблемным трио на страницах и на экране. Возможно, кто-то считает, что в реальной жизни трио Слизерина было еще хуже, по крайней мере, в те ранние годы. Я не могу это комментировать.

 

Глава 11. День на съемочной площадке или Сэндвич с колбасой Северуса Снейпа

Возможно, вы представляете себе съемочный день в студии "Гарри Поттера" как день волшебного гламура или голливудского звездопада.

Позвольте мне разбить ваш пузырь.

Не поймите меня неправильно: быть актером на съемочной площадке, конечно, лучше, чем в школе. Но я обнаружил, что реальность отличается от ожиданий большинства людей.

Типичный студийный день начинался со стука в мою дверь в шесть утра. Это был Джимми (мы ласково называли его Крэк Бин), мой водитель с девяти лет, яркий и бодрый, готовый отвезти меня на работу. Как и любой подросток, я был полной противоположностью ярким и бодрым в это время суток. Я неохотно вставала с кровати и шла, как зомби, сжимая в руках подушку, к машине - темно-зеленому BMW 7-й серии с длинной колесной базой, которая мне определенно не нужна. Устроившись на пассажирском сиденье, я мгновенно становилась карколептиком и дремала все полтора часа, которые требовались, чтобы добраться от дома до студии, где Джимми высаживал меня у легендарной двери № 5.

Пятая дверь вела в гримерные, производственный офис и художественный отдел. Это был самый обшарпанный, самый захудалый блок , который я когда-либо видел. Старая шаткая лестница, липкий линолеум на полу. Чаще всего на улице лил дождь, а серое небо напоминало, что это точно Англия, а не Голливуд. Со слезящимися глазами я отправлялся на поиски завтрака в столовую: хэш-брауны и бобы - хорошая британская еда, которой можно накормить голодного подростка. Затем я поднимался по шаткой лестнице в производственный офис, чтобы получить свои "бока". Это были мини-сценарии, содержащие порядок действий на день и реплики, которые мне нужно было знать. Я был в отчаянии от второго помощника режиссера, в чьи обязанности входило изготовление и распространение "боков", потому что я постоянно их терял.

Следующая остановка: моя гардеробная. Мой путь лежал через художественный отдел. Это было поистине удивительное место, где за длинным столом в стиле Гринготтса сидели необычайно талантливые художники, создавая из глины реквизит для волшебного мира или строя изысканно точные масштабные модели различных декораций. В конце художественного отдела находился кабинет Дэвида Хеймана. Попасть туда было все равно что попасть на прием к директору, обычно для обсуждения чего-то важного. Гримерки Дэниела, Эммы и Руперта находились в конце одного коридора, рядом стоял стол для пинг-понга (примечание: юная Эмма Уотсон была очень искусным игроком в пинг-понг). Моя гримерка находилась в другом коридоре. На двери висела табличка с надписью "Драко Малфой". Так было принято, чтобы на табличках указывалось имя персонажа, а не актера. (Для пятого фильма Алан Рикман изменил табличку на двери своей