расстроилась, но не через его тупость, а посчитав, что это она плохой учитель. Жена тогда была беременна, и часто плакала по пустякам. Говорила, что раз она даже Пупсика не может научить элементарным вещам, то какой же тогда будет мамой? После этого Пупсик в её присутствии мгновенно менялся и ел, как какой-нибудь благородный лорд.

Анна, кстати, замечательная мать. Несмотря на всю прислугу и личного телохранителя Иннокентия, она каждый день проводит по несколько часов с Антохой. И это при том, что она ещё успевает делать свою работу.

— У тебя такое лицо, словно ты только что сражался, — улыбнулась Анна. — Тяжело пришлось с детками?

— С детками? — хмыкнул я. — С ними легко… А вот с тем, кто живет в них, не очень. Впрочем, я уже все решил, и сегодня поведаю тебе и Кате интересную историю.

— Ой… А кто в них живет? — тут же всполошилась Аннушка.

— Вечером, дорогая! А пока мне нужно дожевать, и… раздать несколько указаний.

Анна чмокнула меня в щеку и убежала, а я продолжил жевать блины, при этом размышляя о своем.

Как я и предполагал, Контролёр вышел на связь, и когда мне стало понятно, какой он силы, то нехило так удивился. Справиться с ним сейчас, наверное, я мог, но вот детей спасти — нет. У меня не было своих прежних сил, чтобы создать барьер, поглощающий души, и ограничивающий эфирных тварей. А потому я врубил свое актерское мастерство, и старался при этом всё не испортить. Удивительно, но это сработало. Контролёр был очень сильным и умным, несмотря на то, что молодой. Однако, у него есть имя, а это уже делает из него проблему, ради которой стоит вызвать на помощь половину Ордена.

Но Сандр затащил, и это хорошо. Хотя, даже не так… Охренительно это! Близнецы еще даже не понимают, что именно дядя Саша выторговал для них, когда пригласил Контролёра в свою душу на переговоры. Максимус был не слишком опытным, но чертовски амбициозным и смышленым. Когда он поверил, что я, и правда, могу его уничтожить и пленить, то стал похож на маленького щенка.

«Господин Охотник» — так обращался он ко мне. «Я никого ещё не убивал в этом мире, и уже не собираюсь» — также оправдывался он. Но, что самое уморительное, это как он отзывался о детях. Говорил, что они стали ему, как родные. Такие маленькие и слабые, с хрупкими жизнями, которые так легко сломать. В то же самое время они были очень преданы друг другу, и не по-детски волевыми.

А Контролёры любят всё, что связано с волей и контролем. Они же умели не только контролировать других, но и себя. Правда, в близнецов уже влез Контролёр и усилил их. Поэтому то, что дети уже могут брать взрослых опытных людей под свой контроль, совсем неудивительно для него. А что удивительно, как близнецы контролируют. Они не делают это «грязно», а словно опытные кукловоды лишь корректируют движение мысли человека. После чего получается так, что человек совершает свои поступки практически сам.

Оказалось, что в приюте, где они росли, было много книг по психологии, и дети их, само собой, прочитали. Близнецы, практически, маленькие виртуозы. Даже страшно представить, что из них может вырасти. Одно могу знать точно. Они и Максимус уже не представляют опасности для Рода. Максимус, так вообще, подконтролен мне. Пусть всего на три сотни лет, но если я сделаю всё правильно, то он потом сам не захочет уходить от нас.

Очень хочу увидеть лицо Мака, когда он узнает, что я сделал. Хотя, по правде говоря… Я сам до конца не понимаю, что я сделал. Ведь теперь в их двух телах живет трое… И трехтысячелетний Контролёр, по имени Максимус, стал их наставником.

Глава 8

Я испытал лёгкое дежавю, сойдя с трапа самолёта, что принёс нас в столицу Японской Империи, город Киото, когда первой, кого я увидел, была Мария Долгорукова, которая с улыбкой опиралась на огромный броневик, бесцеремонно закатившийся прямо на территорию аэродрома и припарковавшийся на взлётной полосе, рядом со стоянкой, куда подрулил мой борт.

Как в старые добрые времена! Правда, я был уже не начинающим Истом, да и Мария изменилась. Нет, красота и юность никуда не делись, волнистые рыжие пряди свободно падали на плечи, но вот её взгляд и осанка… Сейчас, я точно в этом уверен, она надавала бы по шее любому японскому выскочке, что захотел бы скрестить мечи с ней на арене!

— Какие люди! И без охраны… — широко улыбнулся я, распахивая объятия.

Машка с удовольствием обняла меня, и даже чмокнула в щёку, мотнув головой мне за спину.

— Хотела бы я сказать то же самое и про тебя, но у тебя как раз такая охрана, что не каждый Император может себе позволить.

— Это да, — улыбнулся я в ответ, и оглянулся. Компанию я собрал, конечно, ого-го.

В последнее время я напоминал себе бойца, который ушёл в глухую оборону, прилагая все силы, дабы не дать противникам сдвинуть себя с места. Вот только противников была херова гора. Они менялись, тасовались, выпрыгивали, а я стоял и защищался… стоял и защищался. Бред какой-то!

Последней каплей было моё вынужденное бездействие в ожидании, пока проснётся Контролёр. Я столько блинов съел за это время, что, походу, мои кубики пресса слегка заплыли жиром. Ладно, ржу. Не может у меня такого быть. Но смысл понятен. Самое главное, что мой мозг немного начал жирком заплывать.

Кроме этого, был ещё один неприятный момент. Я начал привыкать обороняться. А ведь вся сила Охотника в том, что именно он преследует свою жертву. Охотник проявляет инициативу, и именно поэтому мы настолько опасны, и так нас боятся. Охотник, который даёт себя загнать в угол дичи — ну, скажем так, это мёртвый Охотник, и это не обсуждается.

Даже на заре моего истребительного пути в этом мире я не успевал ставить Печати, они заполнялись быстрее, чем я успевал их ставить. Да, высшие уровни Печатей — это, конечно, не начальные, но факт остаётся фактом. Сейчас мои Печати были заполнены разве что на треть, а к сожалению, поедая блины, их энергией не заполнишь. Для этого нужна яркая, красивая и, лучше радужная, энергия Разломов.

Самое интересное, что в Иркутском Эпицентре, в кои-то века, было всё по плану. Пушкин и Алексеев взяли на поруки