Шрифт:
Закладка:
Успокоился лишь тогда, когда наконец-то заметил, что мои руки начинают довольно быстро приходить в привычный вид. Поспешно ощупал живот, грудь, лицо и лишь убедившись в том, что ничего лишнего не осталось, облегченно вздохнул и завалился прямо на разорванного на мелкие части монстра. А когда посмотрел на послание системы, едва не расплакался от досады, так как новый ранг прибавил не только по единице в «выносливость» и «боевое владение», но и, как опасался, увеличил ловкость до десяти. Это был настоящий подарок судьбы, от которого хотелось громко-громко ругаться.
— Проклятая тварь — еще раз проверяя свой рот, зло прошипел я и, чувствуя как в тело начинает проникать боль из-за начинающих изменяться мышц, все же заставил себя подняться. К моему счастью, мучения были вполне терпимыми, особенно в сравнении с тем что пришлось испытать во время боя с медведем. Так что, лишь по старчески кряхтя и мысленно ругаясь, я собрал все свои топоры, прихватил несколько кусков плоти монстра и наконец-то выбрался из пещеры. И лишь оказавшись снаружи, под по-весеннему теплыми лучами светила, громко-громко рассмеялся, выплескивая в окружающий меня мир все лишние эмоции и свою огромную радость. Радость о
т того что я победил. От того что выжил.
Глава 17
Сбегав на свою делянку за канатом, я кое-как приладил петлю, затянув ее на шее и под левой лапой, что бы она уж точно не слетала. Ну а закончив возится с хомутом, впрягся в эти вожжи и поволок свою добычу в сторону деревни, стараясь идти обратно по медвежьим следам, как хорошему ориентиру. Выискивать путь самостоятельно у меня не было не сил ни желания. Нудная, выворачивающая мышцы боль нагоняла туману в разум, мешая нормально думать, а нелегкая ноша, которая была куда тяжелее любого бревна, заставляла прилагать огромные усилия чтобы пробираться через цепляющийся ветвями и корнями лес.
Когда добрался до делянки сделал себе небольшой отдых и, сидя на негодном для стройки бревне, ругал себя за самонадеянность, неуместную смелость и глупость. Осознание случившего с немалым запозданием нагоняло меня, неся с собой образы всех совершенных ошибок. Главной из которых, в любом случае, оставалась самая первая, заставляя меня мысленно кричать «Зачем я вообще пошел по этим следам?! Ну зачем?!» и вызывая стойкое желание досадливо хлопнуть себя по лицу. Которое я не стал сдерживать и, оставив на лбу бодрящее красное пятно от хлесткого удара, выбросил все эти бессмысленные думы из головы и, поднявшись с даже не успевшего согреться насеста, продолжил свой непростой путь до дома.
Который отнял у меня, вкупе с этой безумной ’’охотой’’, весь оставшийся день и вечер. Поэтому, когда подходил к деревне, на округу уже начала опускаться ночь, сопровождая меня многоголосым стрекотом не желающих идти спать сверчков. Я конечно предполагал, что на воротах меня придержат чтобы расспросить о необычной многолапой добыче, но… никак не думал что встретят настороженным скрипом натянутой тетивы и выставленным для атаки копьем. Такое приветствие от двух знакомых воинов, мягко говоря, удивило и заставило непонимающе хлопать глазами в попытках понять что вообще происходит.
— Охур, Вовол… вы чего? Медведь же неживой и…
— Замри на месте и молчи! — приказал грозный мужик и угрожающе ткнул копьем, практически доставая им до моего живота. Я отшатнулся на пару шагов назад и застыл на месте, не понимая что вообще происходит и как мне быть. Стража ворот, видимо, тоже не знала как поступить и лишь через пол сотни ударов сердца, копейщик по имени Вовол повернулся к своему товарищу и предупредил его.
— Я сейчас сбегаю и кликну Кирдота, а заодно Амихаша поищу. А ты посторожи этого… рогатого. Если дернется, стреляй ему сразу в голову. Нечего попусту рисковать — услышав такое ’’доброе’’ требование, я застыл, словно дерево, окончательно растерявшись и не понимая что вообще тут происходит.
— Иди уже быстрее — проворчал в ответ Охур и встал поудобнее, предчувствуя довольно долгое ожидание. Последовав совету друга мужик оставил свое копье у ворот и тут же сорвался на бег используя всю свою немалую ловкость. И лишь когда мужик скрылся из глаз, ко мне, с большим запозданием, наконец-то начало приходить осознание сути этой проблемы. Припомнив слова Вовола о «рогатом», медленно поднял руку и ощупал свою дурную голову, наконец-то понимая что новый ранг не смог убрать все изменения и натыкаясь пальцами на довольно толстый одинокий рог, уходящий практически до самого затылка, словно небольшой петушиный гребень. А пока ощупывал свое странное приобретение, заприметил еще и торчащий из локтя небольшой шип.
— И волосы теперь темно-красные. А еще на лице какие-то серые полосы — добавил к моим наблюдениям охотник. А затем, видимо уже немного устав держать лук натянутым, громко потребовал — Прекрати махать руками! А лучше вообще сядь и замри — спорить я с ним конечно не стал. Наоборот, не заботясь о чистоте рваной одежды, лег прямо на дорогу и, прикрыв глаза, постарался разумом отстраниться от все еще терзающей мышцы боли. Увы, ожидаемо безуспешно. Поэтому уже вскоре я приоткрыл один глаз и посмотрел на все же опустившего свое оружие лучника. Чтобы немного облегчить себе жизнь, припрятал свои топорики и даже рабочий инструмент на делянке, поэтому опытный воин начал считать меня куда меньшей опасностью. Настолько незначительной, что он даже ответил на мой вопрос.
— А ты не знаешь, почему новый ранг не убрал все изменения? Иии… можно ли это вообще хоть как-то излечить? — я напоказ подергал за рог, при этом ощущая его, будто он с самого рождения был частью меня.
— Видимо потому что этих самых изменений было слишком много. Ну или некоторые, возможно, просто слишком крепко успели вжиться в тебя и тело просто посчитало их частью твоего идеального состояния. Но можешь по этому поводу не беспокоиться… Если ты не под контролем поводыря, то целитель быстро уберет все лишнее. Такое уже случалось лет десять назад, так что он знает что нужно делать.
— Но вы же говорили, что он не может подчинять
