— Я не разрешал вставать, сучье отродье!

— И лежачих у нас бить тоже нельзя, — спокойно сказал крепыш. — Убери ногу с его горла.

— Я Влад! — спокойно сказал Владимир, но ногу с горла противника не убрал. Напротив, нажал сильнее. — Как «владеть», только Влад. Вы думаете, я не умею честно драться? Еще как умею. Любого из вас на бой вызываю! Прямо здесь и сейчас. Рассказывайте, какие у вас тут правила.

Владимир обвел мальчишек взглядом, но его вызова никто не принял. Наоборот, многие отводили глаза. Два степняка, стоявшие позади, переглянулись, и один из них шепнул другому.

— Помнишь его, брат?

— А то! Мы тогда у кочагиров гостили. Это какая-то дальняя родня хана Шебы.

— Получается, он младший брат Юрука из седьмой? В смысле того, кто именем Юрука назвался. Он еще собаку зарезал…

— Да получается так…

— Не будем с ним драться. Ну, его. Вдруг он тоже на голову больной.

— Остальным скажем?

— Только сыновьям всадников. Земляные черви пусть сами узнают, кто на наши головы свалился.

— Ага, точно!

Одинаковые, словно два карася, мальчишки развернулись и пошли на свое место. Лежанка одна, а вместе спать теплее. Ведь отбой уже совсем скоро.

— Пойдем, родной, я на койку тебя положу! — Владимир бережно поднял согнувшегося от боли Шишку и осторожно повел его на лежанку.

— Слушай сюда, деревня, — прошипел он ему в ухо, когда Шишка, у которого перед глазами еще плыли разноцветные круги, уставился на него осмысленным взглядом. — Еще раз в мою сторону косо посмотришь, просто не проснешься утром. Я тебе ночью глотку перехвачу. Ты что думаешь, быдло черноногое, я тут по вашим правилам жить буду? У меня свои правила. Понял?

— Да кто ты такой? — едва слышно прохрипел парнишка, на лице которого появился немалый испуг. Горло еще плохо слушалось его. — Ты из богатеньких, что ли?

— Ты даже не представляешь, насколько,- криво усмехнулся Владимир. — Но это будет наша с тобой тайна. Если хочешь жить хорошо и сытно, будешь служить мне. Моргни, если понял.

Шишка испуганно моргнул, а Владимир покровительственно потрепал его по щеке.

— Вот и молодец! Умный мальчик. Я так и знал, что мы с тобой поладим.

1 В реальной истории Амр ибн аль-Ас вышел из Палестины с отрядом в 3,5 — 4 тысячи человек. После взятия Пелузия к нему примкнули племена синайских бедуинов, а потом подошла подмога под командованием аз-Зубайра, двоюродного брата Пророка Мухаммеда. Позже к нему присоединились отряды египтян-монофизитов. Так что мнение о том, что Амр ибн аль-Ас завоевал пятимиллионный Египет с такой крошечной армией, является глубоко ошибочным.

2 Копт (или кубт) — так арабы называли коренных египтян. Румами называли всех других ромеев, особенно греков.

Глава 29

Январь 640 года. Окрестности Пелузия.

Айсын вглядывался в предрассветную тьму. Вглядывался и вслушивался. Арабы должны погнаться за обнаглевшими до крайности нубийцами. Иначе просто не могло быть. Игра затянулась. Пелузий в осаде уже месяц, и арабы не собираются снимать ее. Летучие отряды легкой конницы устраивали обстрелы, находя бреши в графике патрулей. Этих брешей с каждым днем становится все меньше. И все чаще конницу египтян прогоняют от лагеря прочь, не давая приблизиться на расстояние выстрела. Впрочем, арабы, конечно, двужильные, но они не могут не спать целыми ночами. Они не могут безостановочно патрулировать огромный лагерь. И они должны что-то есть. Тут, в округе еды нет, а значит, запасы проса, фиников и сушеного мяса скоро должны закончиться. Старик Амр не станет посылать за едой в Палестину, он не захочет унижаться перед Муавией. Он должен взять ее здесь, как положено воину. Но он пока медлит. Опытный воин понимает, что отряды, которые пойдут за зерном, просто перебьют поодиночке.

Каменистая желтоватая земля была сейчас покрыта сочной травой, ведь Нил только-только вошел в свои берега, напитав влагой прокаленную солнцем пустыню. Заросли акации, которая только и выживала в этих суровых местах, укрыли своими ветвями немалый отряд. Это дерево всегда росло вдоль вади, сухого речного русла, что наполнялось только во время редких здесь дождей. Это лишь для пришельца пустыня ровная, как стол. Она изрезана балками, каменистыми оврагами и следами ручьев, что текли здесь когда-то. Тут и там разбросаны урочища неприхотливой местной растительности, которая жадно тянет воду, пытаясь напиться впрок, чтобы пережить палящее лето. И таких урочищ здесь была уйма, и все они пестрели яркой густой зеленью, такой чужой и редкой в этих неприветливых местах. Тут-то, в трех милях от Пелузия, и ждал конный отряд под командованием турматарха Айсына. Он пошел в этот рейд сам, пытаясь понять нового врага, незнакомого, умелого и бесстрашного.

Легкая дрожь земли передалась Айсыну через гладкий шелк конских боков. Скачут! Он поднял руку. Две сотни всадников-болгар вскочили на коней, натягивая луки. Они ударят в тыл арабам, которых свяжут боем полсотни нубийцев. Таков был план, и этот план осуществился прямо сейчас. Нубийцы, которые подошли к самому урочищу, повернули вдруг коней и с истошным визгом бросились на арабов, потрясая копьями.

— Рано! — сказал Айсын, удерживая своих всадников. — Рано… Рано… Вперед!

Две сотни болгар вырвались из зарослей, натягивая луки. Их стрелы полетели в арабов, и те начали валиться под копыта собственных коней. Полусотня мусульман, вооруженных копьями и мечами, не соперник двум сотням болгар и нубийцев. Луков у них было мало, да и били арабы из них куда хуже, чем люди степи.

Айсын, в короткой кольчужной безрукавке, едва уклонился от удара копья, которое лязгнуло железом по железу, и рубанул с оттяжкой замотанного в бурнус всадника с горящими нездешним блеском глазами. Всадник, баюкая разрубленную руку, упал на гриву коня, а лицо его стало серым, с землистым оттенком. Арабам не продержаться! Уж слишком их мало! Веселый, пьяный кураж затянул Айсына вглубь схватки, где он, потомок многих поколений степных аристократов, рубил, топтал и колол… И лишь конские бока, которые вновь передали его коленям дрожь земли, заставили его повернуть голову.

— Отходим! — хрипло заорал он. — Быстро! Быстро!

Лава арабских конников полумесяцем охватывала поле боя, и Айсын с горечью осознал, что это не он готовил засаду. Засаду готовили на него. И он видел абсолютно ясно, что его две