едва заметным отличиям фигурки всё же можно понять, что это женщина. С боку явно выпирают полушария груди. Ниже ещё один силуэт вроде как военного. Это, Егор задумчиво нахмурился, военный шлем то ли пилота, то ли танкиста. В общем кто-то, кому из личного оружия полагается только пистолет, благо на поясе крохотной фигурки можно различить кобуру. Ещё ниже почти такой же военный, только опять женщина, всё те же полушария груди прорисованы более чем отчётливо.

Как оно началось, так оно дальше и пошло. Мужчины чередуются с женщинами. И лишь по некоторым признакам в деталях одежды и внешнего вида в целом можно узнать то рабочего, то инженера, то учёного. Егор прокрутил таблицу с персонажами вниз. Из-за нижнего края экрана появились силуэты подростков и даже детей. На самой последней строчке вообще нашлась неведанная зверушка очень похожая на крысу.

– Охренеть, тут даже крыса есть, – палец Арама ткнулся в экран.

– А почему бы и нет? – Егор пожал плечами. – Полно компьютерных игр, где персонажи не люди, и даже не эльфы и прочая фантастическая и фэнтезийная братия. Почему бы не быть и крысе? Но, я так понимаю, – Егор глянул на друга, – теперь нам предстоит выбрать персонажа.

– Скорей всего, – Арам кивнул. – Вторая самая длинная ячейка содержит краткое описание. Не исключено, что выбор персонажа кардинально влияет на прохождение миссии. Одно дело играть за воина, и совсем другое дело за вора, к примеру.

– Ты уверен? – недоверчиво спросил Егор.

– Более чем, – ответил Арам. – Я так понимаю, компьютер хоть инопланетный, но интерфейс явно рассчитан на людей. По крайней мере на логику людей. И не спрашивай, почему тогда все надписи на незнакомом языке. Причём, рискну предположить, язык этот инопланетный. Я хоть и не лингвист, но подобных букв ни в одном земном языке упорно не припоминаю.

– Согласен, – Егор кивнул. – И какого персонажа ты предлагаешь выбрать? Я так понимаю, самый верхний солдат, либо просто некий воин.

– А ты не хочешь быть солдатом? – в голосе друга проскользнула ядовитая ирония.

– Арам, – серьёзно, стараясь напрочь изгнать из собственного голоса даже намёк на шутку, юмор или стёб, начал Егор, – одно дело родину защищать, и совсем другое лезть в чужую войнушку. Что-то мне подсказывает, что нас ждёт не банальная «горячая точка», не какие-нибудь горные бойцы за светлое капиталистическое будущее в сандалиях и с автоматами, а гораздо более глобальный и кровавый замес. Если значок игры не врёт, то это, прости господи, ядерная война.

– Проклятье, – тихо ругнулся Арам. – Очень хочется с тобой не согласиться, но, чёрт побери, ты прав.

– Вот-вот, – Егор кивнул. – Как солдаты мы окажется на передовой. Может быть в самом пекле. А нам это надо?

– А вот и надо! – с нажимом произнёс Арам. – Если в игре нас и в самом деле ждёт ядерная война, то как раз в армии больше всего шансов пережить её. В конце концов, нас не связывают никакие моральные устои. Это вообще игра, компьютерная игра. В самый опасный момент мы можем просто отвалить в сторону, и гори оно всё ядерный пламенем, – Арам выразительно махнул рукой.

– Насчёт «отвалить в сторону», я с тобой полностью согласен. Но с чего ты решил, что в армии всё равно безопасней, – от столь красочного ответа друга Егор слегка ошалел.

– А ты вспомни статистику всех последних войн на Земле, – пояснил Арам. – Это во времена дульнозарядных фузей в любой войне гибли одни солдаты. Вполне бывало и так: на поле боя две армии в кровь мутузят друг друга, а всего в десятке километров от них как ни в чём не бывало шумит и торгуется какая-нибудь ярмарка. Что торговцам, что обывателям нет никакого дела, что именно там не поделили два короля и кому в конечном итоге придётся платить налоги.

Однако потом, начиная с Первой мировой войны, картина резко поменялось. Теперь больше всего людей погибло в тылу. То самое мирное население, которое не может лихо запрыгнуть в БТР и оперативно сменить позицию. Во Вторую мировую войну разница между убитыми на фронте и в тылу выросла ещё больше. А если в игре нас и в самом деле ждёт ядерная война? Тогда с гарантией основная масса погибнет в тылу, то самое гражданское население. А потом начнётся жуткий кавардак. И вот тогда у группы хорошо вооружённых и обученных людей шансов элементарно выжить будет в разы больше, чем у толпы гражданских. Вот почему может статься, что как раз в армии, на передовой, у нас будет максимум шансов выжить. Тем более, Егор, нас этому учили. Учили, чёрт побери, очень хорошо. Учили в том числе и тому, как пережить ядерную войну. Или ты уже забыл славные пробежки в ОЗК с полной выкладкой?

Егор в задумчивости склонил голову. Такое хрен забудешь. Особенно когда из противогаза приходилось сливать собственный пот. Но их и в самом деле учили и очень хорошо. Слова друга не лишены смысла. К чёрту! В них сквозит железная логика. Да и в самом деле кем им ещё быть? Сменить автомат десантника на шлемофон танкиста? Или вообще податься на гражданку? Там… Егор на миг задумался. Инженером на оборонный завод?

– Подожди. Тут ещё, как я вижу, подростки есть, даже дети, – заметил Егор.

– Хочешь оказаться в зависимом положении? – вопросом на вопрос ответил Арам.

– С чего ты решил? – не понял Егор.

– Элементарная логика, друг мой, – Арам усмехнулся. – Дети, даже подростки – несовершеннолетние. За ними в обязательном порядке должны присматривать взрослые. Проще говоря, нам придётся считаться с кем-то из взрослых. А тебе это