- сказал бы тебе то же самое. Есть люди, которые настолько свихнулись на этом кладе, что нападают на чужаков при первом подозрении, что у тех найдутся такие крышки.

Занятный собеседник ему попался. Словоохотливый. Пусть Курьер много о себе до ранения не помнил, но догадывался, что такое большая редкость и удача, если только таким образом собеседник не пытается усыпить бдительность.

- Что это за сокровище такое? - поинтересовался Курьер, теперь уже с откровенным, хоть и настороженным любопытством взглянув на рюкзак, который Малкольм снял с плеч.

- Никто не знает. Деньги? Оружие? Вода? Это что-то ценное - а может, было ценным - что еще людям нужно, чтобы с ума сходить? - с этими словами, мужчина принялся рыться в рюкзаке, извлекая оттуда (о боже!) прокопченный котелок и жестяной чайник.

- Ты упомянул типа по имени Фестус - сглотнув голодную слюну в предвкушении потенциально неплохого ужина, попытался поддержать начатую тему Курьер - Кто это?

- Говорят, что сокровище хранит человек по имени Фестус, и именно ему нужно отдать крышки со звездами. Говорят еще, что он с самой войны стоит, одинокий, и вечно сторожит клад, ожидая того, кто придет и заберет его. Это значит, что он чертовски стар, но во время странствий я встречал людей, которые клялись, что и впрямь его видели - а они не из тех, знаешь ли, кто врет. Если захочешь собрать еще звезд, берегись человека по имени Аллен Маркс. Он уже убил несколько человек из-за этих звезд.

- А где можно найти еще такие крышки?

- Да повсюду. Проще всего - на полных бутылках «Сансет Саспариллы». Казалось бы, сейчас уже все подчистили, но новые бутылки каким-то образом появляются в автоматах. Кто-то говорит, что это делает старина Фестус, надеясь, что кто-нибудь в итоге соберет достаточно крышек, чтоб заработать клад...

Глава 13 Лейтенант Хейес

Курьеру снилась Калифорния - местность находящаяся под чутким контролем НКР. Там, у самой кромки тихого океана, в нескольких шагах от границы со штатом Орегон, был его дом. Он сразу это понял, по окутавшему его теплу и этому особенному, непередаваемому запаху родного дома, который парень почувствовал при взгляде на смутный образ пусть старенькой, полуразваленной, но своей хижины.

Нравы... нравы везде царили одинаковые, но там не было жгучего солнца и сухих ветров перегоняющих пыль. Там царили леса и густая зелень диких, бесконтрольно разросшихся зарослей.

Во сне, он впервые увидел и эту местность и эту хижину после ранения, после того, как очнулся на кушетке у дока в Гудспрингсе, но подсознательно был уверен, что это его хижина. Каждый закоулок там был ему знаком, только руку протяни, подбери один довоенный журнал, что лежали стопкой, прямо напротив койки, или вот этот старый помятый походный чайник покоящийся на плите, которая ранее была неотъемлемым атрибутом каждой кухни - и вот он тот триггер, что запустит лавину столь желанных воспоминаний и позволит вспомнить, наконец, всё. Искушение было велико. Чертовски велико. Ну, а что разум? разум оспаривал, отказывался принять за истину эту хрупкую и такую ненадежную иллюзорность, настойчиво твердил, что это всего лишь сон, иллюзия, игра разума.

По мере того, как сон отступал, вытесняемый наступлением нового дня, уходила и уверенность в том, что Курьер и впрямь увидел свой дом, сменяясь уверенностью в том, что подсознание показало ему то, что он хотел увидеть, продвигаясь в неизвестность, своей дорогой по этой иссушенной и проклятой земле Невады, что пропитывалась кровью чаще, чем дождем.

Накануне ночью, Курьеру и впрямь удалось унять свой мучительный голод, этот... как там его звали? Малколм Холмс оказался настолько благодушен, что поделился с одиноким странником своим рагу из дутня - мутировавшим слепнем, размером с небольшого кролика. На вид мерзость, но голод - лучшая приправа к пище, на вкус это было просто бесподобно.

От него же, Курьеру удалось немного узнать о Примме. Маклкольм сам рассказал об этой дыре, в которую стоит идти ради единственных вещей - отеля и казино, а Курьер допытываться о подробностях не стал. В тот момент, желанного насыщения пищей, ему было не до этого. Да и не стоит этому бродяге знать о том, что он ничего о жизни в пустоши и о окрестных городах не знает. Скоро, сам всё увидит.

Бродяга, вскоре ушел своей дорогой в ночь, а Курьер еще немного посидев и закончив таки чистку оружия, сам не заметил, как закемарил. Заснул прямо так, как и сидел, перед костром, свесив голову на грудь.

Ветер усилился, парень понял это, после того, как горсть пыли хлестко ударила по обшивке самолета. Сам остов вздрогнул от этого, отозвавшись глухим металлическим лязгом, словно рассохшийся старец, которого потревожили, от чего сонливость Курьера сняло как рукой.

Выбравшись наружу, он, прежде всего прикрыл лицо рукой, укрывая глаза от несущийся на него стены пыли. Врезавшись в препятствие, пыль осела было, но лишь для того, чтобы парой секунд спустя образоваться снова, уже по ту сторону. Порывы ветра хлестали воздух, почти заваливая чахлые кустарники на землю, поднимая к небу вихри мелкого колкого сора.

Оглядываясь, он увидел, как практически по всей пустоши, насколько хватало взгляда бродили обрывки и целые скопления пылевых масс, огромные, рваные, распадающиеся, но тут же образовывающиеся снова, жутких и странных очертаний и оттенков, тут - они лишь слегка смазывали очертания хребтов гор, а чуть левее и вовсе делали их призрачными - казалось, стоит пыли осесть и горы осядут вместе с нею.

Назревала пылевая буря. Успеет ли он добраться до своей цели? стоило Курьеру лишь сориентироваться и взглянуть на очертания лежащего уже не так далеко впереди города, как словно отвечая на его вопрос, перед Приммом мягко сомкнулась очередная серая пыльная завеса.

И все же, он решил рискнуть. Глубины подсознания, подсказывали ему, что пылевые бури - явление продолжительное, выжидая когда распогодится, он мог помереть от жажды или голода. Какая горькая ирония, помереть так глупо, практически в нескольких шагах от очага цивилизации.

Вернувшись в укрытие за своей сумкой, парень, не медля двинулся в путь.

Низко пригнув голову, он шел, быстрыми широкими шагами. Туда, где маяком в разверзшийся буре виднелись спасительные очертания американских городок - такие близкие и такие далекие.

Порывы ветра, проносясь мимо, свистели в ушах. То крепчая, то ослабевая они трепали слева и справа, хлестали по лицу, и обдавали с ног до головы мелким, впивающимся в кожу сором. Пыль забивалась в