действительно мне нужна. Тогда… тогда я сам был не свой.

— Вот именно! — заходя в кабинет, высказываю ей.

— Она здесь?! Как? Как я не учуяла её? Нет… Нет! Ты её заклеймил? — в печальном ужасе Дарина садится в кресло.

— Ага, — подтверждаю я, скрестив руки на груди. — Какого хуя ты здесь делаешь?

— Лиза! — Давид поднял брови настолько высоко от удивления, что нос казался выше, чем обычно. Но мне как-то все равно на то, что он подумает.

— Не смей со мной так разговаривать человечишка, — с презрением выронила облезлая волчица.

— А то что? Покусаешь? Я тоже могу, и могу так перее. ть, что долго в себя приходить будешь. Шрамов новых не боюсь, — нашла кого пугать, пуганая с детства.

— Лиза ты совсем оху. фигела? — Давид кажется дар речи потерял.

— Я натерпелась в прошлый раз, а если ты, сучка, еще раз явишься сюда, чем нибудь по тяжелее наебну, — подходя к Дарине, указываю пальцем на неё.

— Да твою за ногу! — выругался мой волк, подошел и закрыл мне рот своей рукой.

— Правильно, закрой этой бешеной рот, а то вдруг её бешенство на меня перейдёт.

— Эхм ы ука!(ах ты сука) — выругалась в руку Давида, пытаясь вылезти из оков, чтобы выдернуть её патлы.

— Уходи! Я сказал тебе, что между нами все закончилось.

— Ты сильно пожалеешь, — уходя, опрокинула стерва.

Ууух как я зла! Хорошенько бы ей волосики повыдирать.

— Успокойся солнышко, ты моя, все хорошо, — все так же крепко держит меня в объятиях Давид, нежно целуя в макушку. Я постепенно успокаиваюсь.

— Вот и ты запомни, что ты — мой! Мне хватило прошлой разлуки. Если и правда ты не собираешься с ней ничего строить, то лучше чтобы я её не видела рядом с тобой, — развернувшись к нему насупилась.

— Я понял, все понял, — поднимая вверх руки, с улыбкой соглашается Давид.

— Я пойду проветрюсь, а то покалечу кого-нибудь.

— Давай только без происшествий, хорошо? А то я начинаю беспокоиться.

— Окей, окей.

Вышла в коридор и быстрым шагом спускаюсь с лестницы громко натопывая. Я вся горела от злости. Что ей еще непонятно? Истинная связь — она и есть истинная.

Подходя к задней двери дома, выходящей во двор, я услышала знакомые голоса. — Точно, знакомые-, рассуждала про себя. Это был Дмитрий — дворецкий, и Дарина. Что это они так обсуждают шёпотом? Подойдя ближе на цыпочках, я услышала их разговор.

— Дорогая, ты не волнуйся, мы продолжим добавление препарата, увеличив дозировку на две десятых миллилитра, — все так же хрипя своим спокойным и слегка надменным голосом, говорит Дмитрий.

— Почему ты тогда его не добавил, когда это сука попала сюда?

— Он долгое время был один, я думал, что не было в этом необходимости.

— И видишь во что это вышло дядюшка! — дядюшка? Какой препарат они ему вливают? Офигели совсем? Черт! Если я выйду сейчас, то все испорчу. Неизвестно, как это мне аукнется. Я стояла и продолжала слушать.

— Надо с ней что то делать? Надо прикончить её, — нервно прикусывает палец ненормальная. Да она с ума сошла, Давиду ведь тоже достанется!

— Не торопись, ты же не хочешь, чтобы наш план провалился?! После свадьбы все будет наше, и тогда, мы добьемся своего.

— Очень долго ждать, меня трясет, когда её вижу, — ох дорогая, знала бы ты как меня трясет. — Мне пора, боюсь, что нас заметят, — ха! Поздно спохватилась.

Я обратным разворотом иду к Давиду, подбирая слова, как преподнести ему все это. И поверит ли мне вообще? Доказательств то прямых нет. Залетаю в кабинет, и сходу выпаливаю ему:

— Давид, там я, сейчас слышала… — он перебивает меня, и идет ко мне быстрым шагом.

— Погоди, погоди. Отдышись, и говори спокойно, — смотрит озабоченно оборотень.

— Ага, там, это, в общем, я слышала как Дмитрий и Дарина говорили про какой то препарат, который тебе добавляли или добавляют до сих пор! А еще она его дядюшкой назвала, — он нахмурил брови и уставился мне прямо в лицо.

— Ты точно все слышала так, как рассказываешь?

— Конечно, зачем мне врать, тем более дворецкого приписывать.

— Хорошо, ты пока, иди, а я — мне нужно подумать, — его взгляд стал хмурым, что у меня все внутренности перевернулись. Неужели не поверил?

— Хорошо, только знай, у меня нет причин тебя обманывать.

Я иду в комнату и запираюсь на запор. У самой почему настроение ни к чёрту, и все благодаря облезлой собаке, иначе назвать не могу. Если и вправду они ему подсыпали препарат, то такая его реакция понятна. Неизвестно, как долго он его принимал. Надо срочно что-то предпринять.

В нервозе кусаю себе пальцы, хожу из угла в угол, раздумывая, как теперь быть. Да и вообще, как не допустить дальнейшее отравление Давида? И почему все так сложно с этими волками?

Время уже позднее. Скоро полночь, а новостей от Давида нет. Он не приходил, и от этого я металась в сомнениях, как бы чего не выкинул в очередной раз. Открыла окно, чтобы подышать свежим воздухом и нервы свои привести в порядок, а то от такого количества стресса волосы пучками лезть начнут. Немного погодя постучали в дверь. Я с осторожностью подхожу к двери, как раздаётся голос Давида- просит открыть дверь. Если честно мне страшно. А если он поговорил с Дмитрием, а тот все отрицает, а чего еще хуже, сделал меня виноватой? Открываю дверь и с грустным лицом и, жестикулируя рукой, приглашаю его в комнату.

— Ну и? — спрашиваю как можно мягче.

— Что?

— Ты подумал? Или с ним разговаривал?

— Нет, с Дмитрием не говорил, но подумал хорошенько. Ведь действительно много подозрительного я вспомнил. И связь наша с тобой слабая, хотя по родителям если судить, она у них была крепкая. И иногда запах в некоторых блюдах меня настораживал — пахло чем то на подобие базилика, но не он это был точно…. Даже волк мой часто противился принимать что-то с этим запахом, а я думал… Чего он выпендривается?

— А ты не спрашивал что это такое?

— Что такое? — Давид беря за руку тянет к себе, всматриваясь в мое лицо.

— Я боялась, что, мы снова поругаемся, что ты мне не поверил, — опять мои глаза на мокром месте.

— Что ты солнышко моё, как я могу. Мой волк никогда бы не усомнился в тебе, он наоборот, в последнее время на меня огрызается, что с тобой не правильно обращаюсь — мало времени уделяю, — с улыбкой мне говорит. — Да, я Дмитрия спрашивал, но он лишь отговаривался что это