Зато позвонила мать:

– Что хорошего, доча, купили?

– Ма, не звони так часто. Батарейка в сотовом сядет, а тут их не заряжают, – соврала Валя, было неудобно, что Горяеву придёт огромный счёт. – Звони, если что случилось.

– Сколько я твоей батарейки-то извела? Самую малость! – обиделась мать и бросила трубку.

– Видишь, Вик, город, где тебя не ждут, становится совсем другим, чем тот же город, где тебя ждут, – философски заметила Валя.

– Давай хоть до голых кузнецов дотащимся. От вокзала два шага.

Памятник «Три кузнеца» стоял неподалёку, но голые красавцы с молотами ещё больше подчеркнули никомуненужность Вали и Вики в Хельсинки. В прошлый приезд брутальные чугунные тела сияли на солнце, а Валя с Викой и Соней, сев на ступеньки постамента, ждали, когда Юкка припаркует машину и принесёт мороженое.

Юкка купил свои любимые рожки с ванилью и шоколадом, а Соня назвала их старомодными, добавив, что финны теперь едят мороженое с лакрицей, чесноком и дёгтем.

Рассказала, что чугунные кузнецы из легенды о местной колдунье, обещавшей выдать дочь за того, кто выкует для неё счастье. Три кузнеца, соревнуясь, стали его выковывать, но до сих пор не преуспели.

– Мы имеем шутку, – дополнил Юкка, – если мимо «Три кузнеца» идёт красивая девушка – их молоты пойдут вниз…

– …а члены – вверх, – закончила фразу Соня.

Вале тогда подумалось, что колдунья из легенды больше заботилась о своей дочери, чем Соня о Вале, когда они были колдуньями-карелками. Хотя, с другой стороны, если выдавала дочь замуж, значит, не передала ей своё ремесло. Желала ей простой счастливой жизни.

Ливень разошёлся так, что прохожие уже не шли, а бежали к ближайшей крыше. Валя с Викой тоже побежали под измочаленным зонтом в сторону причала. Дорога была хоть и под горку, но не близкая. Трамвайные рельсы вели их между помрачневшими от сырости домами, а в спину впивались стеклянные стрелы дождя.

– Финские марки сольём в дьюти-фри, – крикнула на бегу Вика. – Железное бабло банки в обратку не меняют!

«Какое бабло, какой дью-фри? – думала Валя. – Дай бог завтра встать без температуры! Да ещё номер в гостинице только с двенадцати! Зачем послушалась Вику, поплыв в Хельсинки? Хотя, конечно, шхеры того стоят…»

– Ни слова по-русски, когда буду показывать обратные билеты, – крикнула она на бегу Вике. – Только вау, окей и прочий мусор!

Но вид у них был настолько мокрый и жалкий, что проверяющий билеты затолкал их с трапа под крышу без всяких «вау». Одежду в каюте пришлось выжимать, сухой была только смена белья в рюкзаке.

Переодевшись в неё, долго сушили промокшее феном. С футболками кое-как справились, но джинсы, свитера и кроссовки категорически не сохли. Надели влажное, запаковали ноги во вчерашний «компресс» и отправились в дьюти-фри.

Штормило всё сильней, и с магазинных полок сыпались на пол кассеты с фильмами и коробки с конфетами. Купили на металлические финские марки и пенни батон колбасы, пачку сока, бутылку водки и горсть шоколадок.

– Видела салат-бар за пять баксов? Прикинь, гребу за них полную миску жрачки и хлеба, а тебе – чистую тарелку. Один подход к столу, по-любому ничё не нарушили! – оживилась Вика.

– У нас достаточно денег.

– Нефиг поддерживать чужую экономику. Ещё и хлеба надо для бутеров на завтрак. Сделаем бутеры с колбасой, сразу заценишь стыренную на шведском столе горчицу.

– Колбасу будем от батона кусать?

– Ножик – ваще не вопрос.

В салат-баре разметали Викину добычу на две тарелки, тем более за соседним столиком ровно так же вела себя шведская семья. Родители навалили на свои тарелки горы еды и деловито отсыпали её в тарелки детей. Вика после этого демонстративно набрала в пакет хлеба.

Чтоб согреться, взяли огненного кофе, и тут к столику подошёл высокий поджарый блондин. Валя приняла его за финна, но он обратился по-русски:

– Простите, если не ошибаюсь, Валентина Лебедева?

– Не ошибаетесь, – кивнула Валя, хотя влажные джинсы и свитер не располагали к диалогу.

– Позволю себе присесть на минуту?

– Присядьте. – Он вёл себя безукоризненно, отказать было неудобно.

– Меня зовут Робертс, живу в Швеции, сам из Латвии. Видел передачу «Берёзовая роща», когда навещал родных. Восхищён вами!

– Спасибо! Давно вы в Швеции?

– С перестройки. Окончил мореходку, а здесь популярен яхтенный спорт, и я востребован, – обаятельно улыбнулся он.

– У вас типа яхта? – встряла Вика. – Прокатите?

– В такой шторм на яхте опасно, – покачал он головой. – А завтра, к сожалению, лечу в Данию.

– А у меня никогда не будет яхты, – шмыгнула носом Вика. – Даже если продам обе почки!

– Яхта – это тяжёлая работа. Удобней иметь друзей с яхтой, чем обслуживать её самому. Вы приехали отдохнуть?

– По работе, – ответила Валя. – Комфортно вам в Швеции?

– Я – гражданин мира, живу там, где могу реализовать свой потенциал.

– Впервые видела здесь яхты с цветными парусами, – заметила Валя.

– Паруса делают из окрашенной ткани или прочной плёнки. Парус, по сути, крыло и должен выдерживать любые нагрузки. – У Робертса был профиль морского волка и очень мягкая манера говорить.

– Крыло? – заинтересовалась Вика.

– У крыла и паруса единый принцип работы. Сила крыла летательного аппарата, используя встречный ветер, толкает вверх, а вертикально расположенный парус гонит яхту вперёд.

Объясняя, Робертс жестикулировал, и Валя, не преуспевшая в физике, больше любовалась его породистыми руками, чем понимала смысл. Представила, как развеваются на ветру его длинные светлые волосы, как горят глаза, а сильные руки сжимают штурвал яхты.

Вспомнила слова Горяева: «Знаешь, какой азарт натягивать вместе с капитаном парус? Там, как на выборах, важней всего угол установки паруса к ветру!»

И смутилась, потому что впервые с начала отношений с Горяевым восхищённо смотрела на другого мужчину.

– Вижу, любите свою работу, – сказала Валя.

– Шведы знают толк в морской стихии, и умелый яхтсмен для них бог.

– А на фиг на верхней палубе четырёхугольник с мелкими камушками? – спросила Вика.

– Некоторые берут с собой собак.

– Чтоб собачки посрали?! – глаза у Вики полезли на лоб.

Робертс смутился, Валя пнула Вику под столом ногой, хотя и у самой в голове не помещался подобный уровень сервиса.

– Мы вымокли под дождём, нам пора, – подвела Валя черту, потому что Робертс смотрел на неё так, что следующей фразой предложил бы поужинать.

– Было очень приятно познакомиться. – Он встал из-за столика и поклонился в чуточку театральной манере.

– Чё ты его не склеила? Рассекали бы на яхте, – огорчилась Вика.

В каюте развесили вещи, Валя налила в стакан водки, разбавила пополам водой, намочила полотенце и обтёрла Вику, как учила бабушка, минуя область сердца и пах. Потом обтёрлась разбавленной водкой сама.

Вика мгновенно уснула, Валя долго ворочалась, а потом