И прежде чем мы успели ответить, он приказал бить нас по лицу. И долго заушали нас тяжкими ударами, так что мы едва не упали на пол и, если бы я не схватился за одежду бившего меня (говорит Феодор), то упал бы к подножию царского престола, но держась за одежду, я неподвижно принимал удары. Когда нас перестали бить, царь снова спросил:

— Зачем вы сюда пришли?

Мы молчали, и смотрели вниз, так как не пришли еще в себя от страданий, причиненных ударами. Тогда царь яростно обратился к близстоявшему правителю и, пылая великим гневом и непристойно бранясь, сказал:

— Возьми их отсюда и, заклеймив их лица, отдай двум сарацинам916, чтобы те отвели их в свою землю.

Невдалеке стоял какой-то стихотворец, державший в руках хартию с написанными относительно нас готовыми стихами.

Царь велел ему прочесть их и прибавил:

— Если стихи плохи, то не смущайся этим.

А тот ответил:

— Достаточно и таких стихов для их поругания. Кто-то из присутствовавших еще заметил:

— Они, владыка, даже недостойны лучших.

Затем были прочтены следующие стихи:

Так как все любят посещать град,

Где пречистые ноги Бога-Слова стояли

Для восстановления вселенной, —

Явились во всечестном месте

И эти лукавые и нечистые сосуды.

Совершив там много постыдного,

По неверию и злочестию,

Они прогнаны оттуда, как отступники;

Но и прибежав в царствующий град,

И тут не оставили своего неистового буйства.

Посему заклейменные, как злодеи, на лицах.

Осуждаются и снова изгоняются.

Выслушав чтение стихов, царь повелел отвести нас под стражу (так говорили о себе святые). Когда мы вышли, кто-то догнал нас и, повелев вернуться, поспешно доставил нас обратно к царю.

Увидев нас, царь сказал:

— Мне кажется, что, уходя, вы говорили про себя, мы надругались над царем. Но сначала я сам надругаюсь над вами и тогда отпущу вас.

Сказав это, он велел нас раздеть. После того, как нас обоих раздели, первого начали бить меня (говорит Феодор), причем сам царь помогал истязателям и непрестанно кричал:

— Бей сильней!

И били меня по плечам и по груди без всякой пощады и милости. Пока меня били, я громко восклицал:

— Мы ни в чем не согрешили против тебя, царь!

А также:

— Господи помилуй! Пресвятая Богородица, приди к нам на помощь!

Затем стали бить моего брата, который взывал подобным же образом:

— Пресвятая Богородица, бежавшая с Сыном Своим в Египет, призри на мои мучения! Господи, Господи, избавляющий слабого от рук сильнейших, не отыми помощи Твоей от нас!

В волю надругавшись над нами, царь снова велел отвести нас под стражу».

Все это написали о себе к епископу Кизическому сами доблестные страдальцы.

Спустя четыре дня, их снова привели к епарху, который ласково сказал им:

— Только раз причаститесь св. Тайн вместе с нами, и я отпущу вас идти, куда захотите.

Но блаженный Феодор ответил ему:

— Твое предложение, епарх, похоже на то, как если бы кто-нибудь сказал мне: об одном молю тебя, позволь только отсечь тебе голову, а затем можешь идти, куда хочешь. Знай, что отвратить нас от правоверия так же трудно, как переставить небо и землю так, чтобы земля стала наверху, а небо внизу.

Тогда епарх приказал заклеймить им лица начертанием на них вышеуказанных стихов. Недавно полученные страдальцами раны еще не зажили и причиняли им страшную боль. Несмотря на это, их растянули на досках лицами кверху и начали колоть им лица нарочно приготовленными орудиями, выбивая на них вышеприведенные стихи. Весь день мучили их этим начертанием, и, только когда зашло солнце и наступили сумерки, мучители прекратили истязания. Уходя от епарха, начертанные страдальцы сказали:

— Знайте все находящееся здесь, что стоящий на страже рая Херувим отступит при нашем приходе, увидев на наших лицах эти начертания, и опустит свое пламенное оружие, открывая нам свободный доступ в рай. Ибо еще от века не было этого нового мучения, причиненного нам ныне. И во всяком случае эти начертания будут и на лике Христовом, и на вас падет вина в сем, ибо Он говорит: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40).

После этого нового и бесчеловечного мучения, понесенного за святые иконы, когда кровь еще не перестала струиться, святых заключили в темницу, а затем по повелению вышеупомянутого Иоанна, бывшего в то время патриархом, — снова сослали в заточение в Апамею Вифинскую917. При этом был отдан приказ, чтобы, когда они там умрут, не сподоблять их тела погребения, но выбросить далеко за город, как трупы животных. По пути на место заточения святых исповедников, случилось им пройти мимо того острова, где жил в то время, также в заточении за святые иконы, святой Мефодий. Он сидел там запертый в гробовой пещере с двумя разбойниками и получал пищу от какого-то рыбака. Случайно встретившись по дороге с этим рыбаком, святые разузнали от него все о святом Мефодии. Не имея возможности увидеться с ним, по жестокости сопровождавших их воинов, они написали и послали к нему, при помощи того же рыбака, следующее небольшое стихотворение:

Живому мертвецу и мертвому животворцу,

Живущему на земле и попирающему землю,

Пишут начертанные, узники узнику.

Святой Мефодий утешился духом, прочтя эти стихи, а узнав еще о преподобных страстотерпцах из рассказа рыбака, он воздал благодарение Богу, укрепившему их на такой подвиг и написал им стихами же следующее:

Вписанных в книги небесные,

Двух, запечатленных по лицу,

Тех, кто погребен раньше смерти,

Приветствует соузник живопогребенный.

Ведомые воинами преподобные достигли Апамеи, неся на челах достоверные знамения своей благочестной веры во Христа, там они были заключены в темницу. Будучи уже преклонного возраста, преподобный Феодор изнемог здесь от многочисленных ран и перенесенных трудов. В день памяти святого первомученика Стефана он почил о Господе и отошел в вечное успокоение, оставив самое многострадальное тело в оковах за Христа подъятых. Преподобный Феофан, его брат по плоти и по духу, оплакав свое разлучение с братом и пропев надгробные песнопения над ним, положил его в деревянный гроб. Рассказывают, что один великий по своим добродетелям старец случайно был в Апамее во время преставления преподобного Феодора и услыхал ангельское пение, с высоты возвещавшее о торжественном восшествии души мученика, вместе