Пока американские торговые суда оставались колонистами Великобритании, они находились под защитой британского флага. Но с обретением независимости торговые суда Америки стали легкой добычей для этих барбарийских пиратов, или каперов, - именно такой правовой статус большинство европейцев придавали мусульманским налетчикам. (Частники получали комиссионные от своих правительств и, предположительно, нападали только на суда, принадлежащие государствам, против которых их правительства объявили войну). Британское правительство было в восторге от того, что коммерческая конкуренция со стороны Соединенных Штатов будет пресечена. "Маловероятно, что американские штаты будут вести очень свободную торговлю в Средиземном море", - заявил лорд Шеффилд в 1784 году от имени британского министерства; "ни одна из великих морских держав не будет заинтересована в том, чтобы защищать их там от Барбарийских штатов".33

В 1784 году Марокко захватило американский корабль, но не поработило его моряков; вместо этого в 1786 году оно подписало мирный договор с Соединенными Штатами, который существует до сих пор, что делает его самым долгосрочным договором в истории американской дипломатии.34 В 1785 году Алжир, подстрекаемый Великобританией, захватил два американских корабля и обратил их экипажи в рабство. Не имея никаких ресурсов, финансовых или иных, для нанесения ответного удара, Конгресс Конфедерации оставался беспомощным, возмущенный тем, что, как сообщала одна из американских газет, "британский двор потворствует этим варварам в их набегах на нашу торговлю ". Американцы были убеждены, что британское правительство преследует конечную цель сделать британские корабли "перевозчиками всего имущества, импортируемого и экспортируемого между Британией и Америкой".35 Это унижение от рук пиратов-мусульман не только способствовало желанию американцев создать в 1787 году гораздо более сильное национальное правительство, но и усилило гнев, который многие американцы испытывали по отношению к бывшей материнской стране.

На протяжении 1780-х годов Джефферсон занимал жесткую позицию в отношении Барбарийских государств. Он считал, что они настолько погрязли в исламском фатализме и тирании Османской империи, что их отсталые и ленивые общества не поддаются реформам. Он пришел к выводу, что военная сила может быть единственным способом справиться с этими мусульманскими пиратами. Предложите им торговые договоры на основе равенства и взаимности, сказал он, а если они откажутся и потребуют дань, тогда "идите на них войной".36 Джон Адамс не согласился. Он считал, что дешевле будет платить дань этим североафриканским государствам, чем вступать с ними в войну. "За годовой процент в 30 000 фунтов стерлингов, а возможно, и за 15 000 или 10 000 мы можем иметь мир, в то время как война будет топить нас ежегодно в десять раз больше". Джефферсон привел в ответ свои собственные расходы и расчеты, включая создание "флота из 150 пушек, половина из которых должна находиться в постоянном плавании", и все это указывало на преимущества войны вместо выплаты дани.37 Пока эти два министра, один в Париже, другой в Лондоне, вели дебаты о том, как лучше поступить с Барбарийскими государствами в 1780-х годах, они пришли к пониманию того, что правительство Конфедерации не в состоянии ни вступить в войну, ни платить дань.

Хотя Соединенные Штаты ратифицировали либеральный торговый договор с Марокко в 1787 году, Республика, даже в соответствии с новой федеральной конституцией, не могла так легко договориться с Алжиром. В 1793 году, прежде чем администрация Вашингтона смогла выровнять свою политику в отношении североафриканских государств и заключить с ними договоры, Алжир захватил еще одиннадцать американских кораблей и 105 моряков, которые были обращены в рабство вместе с ранее захваченными моряками. Эти захваты, наконец, побудили Конгресс к действию. В 1794 году он выделил один миллион долларов на заключение мира и выкуп американских пленников, а также еще один миллион на строительство военно-морских сил из шести фрегатов, положив начало созданию военно-морского флота США в соответствии с Конституцией.

Растущий раскол между федералистами и республиканцами в Конгрессе осложнял ситуацию. Не будучи больше частью администрации, Джефферсон придерживался несколько иной точки зрения на применение силы. На самом деле, Джефферсон всегда выступал за применение военной мощи в любых обстоятельствах. Иногда сила была оправдана, но никогда, если она приводила к расширению исполнительной власти и принесению в жертву республиканских ценностей. Он и другие республиканцы рассматривали военные действия федералистов против Алжира как уловку, направленную на усиление президентской власти за счет свободы. Конгрессмен Уильям Бранч Джайлс из Вирджинии присоединился к ряду других республиканцев, заявив, что военно-морские силы - это "очень глупая вещь", которая может привести только к большим налогам и раздутому офисному правительству европейского типа. Лучше, чем строить фрегаты за чудовищные деньги, Соединенным Штатам следует забыть о Средиземноморье и защищать американское побережье с помощью относительно недорогих канонерских лодок.38

Однако федералисты контролировали Конгресс и продолжали переговоры и строительство шести фрегатов, некоторые из которых в итоге были использованы против французов в квазивойне. В 1795 году Соединенные Штаты согласились на унизительный договор с Алжиром, который обошелся в миллион долларов в виде дани и выкупа - сумма, равная 16 процентам федеральных доходов за год. Правительство понимало, что фрегаты не будут готовы в течение нескольких лет и что страна получит больше выгоды от торговли в Средиземноморье, чем стоил мирный договор. Как только договор был ратифицирован в 1796 году, Конгресс, уверенный в том, что захватов американских кораблей больше не будет, сократил количество военных кораблей до трех. Правительство начало переговоры с Тунисом и Триполи, которые начали захватывать американские торговые суда. К концу десятилетия Соединенные Штаты заключили договоры со всеми барбарийскими государствами, но расходы были непомерно высоки - 1,25 миллиона долларов, что составляло более 20 процентов годового бюджета федерального правительства.39

К сожалению, Барбарийские государства рассматривали договоры лишь как средство получения новых дани и подарков, и угрозы и требования новых денег, а также унижения продолжались. Триполи почувствовал, что с ним не обращаются наравне с Алжиром, и в начале марта 1801 года объявил войну Соединенным Штатам и начал захватывать американские торговые суда.

Президент Джефферсон пришел к власти несколькими неделями позже, очевидно, решив изменить американскую политику. "Ничто не остановит вечный рост спроса со стороны этих пиратов, - сказал он государственному секретарю Мэдисону в 1801 году, - кроме присутствия вооруженных сил, и будет экономичнее и почетнее сразу же использовать те же средства для подавления их дерзостей".40 Однако строгое толкование Джефферсоном Конституции привело к тому, что не захотел вступать в наступательные действия против пиратов без официального объявления войны Конгрессом.

Федералисты, возглавляемые Гамильтоном в прессе, воспользовались этим нежеланием и заставили республиканский Конгресс в 1802 году предоставить президенту полномочия использовать все необходимые средства для победы над триполитанскими пиратами. Но американская блокада Триполи оказалась неэффективной, главным