Если только она есть, эта причина. Жермон взял бергера под руку:

– Не думаю, чтобы эти господа в военное время нарушили приказ. Готов поспорить, они забрались сюда поразмяться. На улице творится Леворукий знает что, внизу фехтует целая толпа, а вчерашний урок требует повторения.

Ойген недовольно поджал губы:

– Полковник Придд, вас поставили в известность о недопустимости дуэлей между офицерами Северной армии в военное время?

– Да, господин командор. – Придд был спокоен, как сундук или сам Райнштайнер. – Я спросил об этом теньента Сэ и получил ответ.

– Очень хорошо. – Ойген выпустил лед и схватил за шиворот огонь. – Теньент Сэ, я вижу, вы поленились зайти за защитными колпачками и ввели в заблуждение корнета Понси. Он утверждает, что вы навязали полковнику Придду дуэль.

– Это вышло случайно. – Врать Савиньяки отродясь не умели, но Арно все же был наполовину Рафиано.

– Что именно вы называете случайностью, – уточнил Райнштайнер, – небрежение своей и чужой безопасностью или обман собственного товарища?

Ойген не был дураком, но он был другом. Разумеется, ни о каких позабытых колпачках нет и речи, но бергер решил на пять минут поглупеть. И поглупел.

– Понси не столько товарищ, сколько дурак! – Похоже, Савиньяк окончательно подмял Рафиано. – А случайность – это то, благодаря чему господин Придд стал полковником.

– В таком случае ненадетые колпачки являются закономерностью, – подвел итог Райнштайнер. – Полковник Придд, о вашем проступке будет доложено регенту. Для офицера вашего ранга вы повели себя недопустимо. Теньент Сэ, вы арестованы. Отправляйтесь к коменданту замка и отдайте ему шпагу.

– Слушаюсь, господин командор! – Арно с издевательским рвением щелкнул каблуками. – Разрешите идти?

Посидеть под замком обормоту и впрямь не повредит… Приказ – ерунда, а вот судить наотмашь не стоит. Особенно сыну маршала Арно.

– Теньент, – велел Жермон, – стойте! Герцог Придд, кто, когда и при каких обстоятельствах произвел вас в полковники?

– Господин генерал, я вчера в вашем присутствии уже ответил на этот вопрос.

Так… Другой на месте этого недобергера кричал бы о своих приключениях со всех крыш… Да и сам он был хорош! Став капитаном, таскал перевязь даже поверх шубы. Чтобы видели и знали.

– Полковник, – потребовал Райнштайнер, – извольте не спорить с генералом. Отвечайте.

– Прошу меня простить, господин генерал. – А ты с норовом, хотя каким еще тебе и быть? – Меня произвел в полковники Первый маршал Талига герцог Алва. Это произошло в ночь с девятнадцатого на двадцатый день Зимних Скал.

– При каких обстоятельствах? – Жермон спрашивал Придда, но смотрел на Савиньяка. Оболтус был поражен, и поделом.

– Находящийся в моем подчинении отряд атаковал конвой, перевозивший герцога Алва из Ружского дворца в Ноху, – ровным голосом доложил Придд. – Нам удалось справиться с солдатами, которыми командовал цивильный комендант столицы герцог Окделл, освободить господина Первого маршала Талига, а потом без потерь покинуть Олларию.

– Что скажешь, Арно? – подмигнул обалдевшему теньенту Жермон. – Все ясно, или хочешь узнать что-нибудь еще?

– Хочу, господин генерал! – Савиньяки так просто не сдаются. – Почему герцог Придд столь внезапно перешел на сторону Талига и когда он перейдет обратно?

– Ответ на этот вопрос лежит за гранью приличий, – сообщил несведущим Райнштайнер. – Полковник, вы не обязаны отвечать.

– Разумеется! – Арно получит по шее сегодня же, но наедине, и хорошо получит. Даже если окажется прав. Потому что дым без огня бывает, и в нем можно задохнуться.

– С вашего разрешения, я отвечу. – Жермон, переставший быть Ариго, тоже бы ответил. Если бы только знал, за что. – Господин Манрик и господин Колиньяр невольно сделали меня главой семьи. Я вынужден думать о будущем как своих родных, так и тех, чье благополучие связано с нашей фамилией. У засевшего в Олларии господина будущего нет, то же самое можно сказать и о его сторонниках. Как глава дома, я должен защитить своих людей и обеспечить им спокойную жизнь. Это будет возможно, лишь если я докажу, что не являюсь врагом Талига. Слов для этого недостаточно, нужны дела. Мне показалось наиболее разумным отбить герцога Алва. Я это сделал, и господин Первый маршал принял нашу службу.

А службу Жермона приняли Торка и Арно Савиньяк, но на опозоренном офицере не висели ни родичи, ни вассалы. Он отвечал только за себя и, кажется, ответил.

– Герцог, ваши доводы весьма разумны и убедительны. – Сосредоточенно раздумывавший Райнштайнер, похоже, вынес вердикт. – Многие беды прошлого года созданы руками Манрика и Колиньяра. Судьба вашей семьи и мятеж в Эпинэ есть порождение их жадности и глупости, но мы об этом еще будем говорить. Виконт Сэ, я настоятельно советую вам принести герцогу Придду свои извинения.

Арно вскинул голову:

– Это преждевременно, война только начинается. Если господин Придд к концу года примет личное участие в сражении и при этом останется подданным Талига, я съем свою шляпу и извинюсь.

– Второе излишне. – Придд улыбнулся одними губами. Как же звали того гвардейца, в рожу которому двадцать лет назад Жермон выплеснул тинту? Казалось, уж это-то имя он не забудет, а забыл…

– Полковник Придд, – усмехнулся Ариго, – я, в отличие от господина Райнштайнера, свободен и не прочь размяться. Вы хороший фехтовальщик?

– В Лаик я несколько уступал виконту Сэ, – сообщил Придд, – он вышел шестым, я – восьмым.

– Я был вторым, – усмехнулся Ариго, – но последние десять лет фехтовал реже, чем хотелось бы. Составите мне пару?

– Охотно, господин генерал.

– Герман, вам следует взять учебные шпаги, – напомнил Ойген. – Господин Фельсенбург, вы нужны вашему адмиралу, а вы, теньент, как явный зачинщик ссоры, коменданту. Идемте.

Арно задрал нос и вышел вслед за Ойгеном, Фельсенбург тоже сорвался с места. Родич кесаря до мозга костей был предан сыну оружейника. Все мы кому-то преданы, особенно в двадцать лет. Придд начал с того, что отсалютовал Ворону шпагой, а кончил тем, что напал на конвой.

– Полковник, вы назвали одну из причин вашего решения, но были и другие. Я прав?

– Господин генерал, другие причины не являлись определяющими.

Вот ведь скотина! Безрогая, до безобразия упрямая молодая скотина, которая станет раз за разом нарываться и рано или поздно нарвется. Жермон глянул на собственный клинок, словно видя его впервые. Ойген будет вне себя. Когда узнает.

– Очевидцы рассказывают, что вы оказали герцогу Алва в день его ареста королевские почести. Это так?

– Да. – Говорить мы не желаем. Еще бы, гордость раньше нас родилась. А глупость раньше гордости. Жермон с силой вбросил шпагу в ножны.

– Вам не верят те, кто не верил вашему отцу. – Возможно, он делает глупость, но не сделать ее – сделать подлость. – Мне не верили те, кто верил моему… Верят… верил… верили… Похоже на упражнение по грамматике, кошки б разодрали моего ментора! Пойдете в авангард под мое начало? Да или нет?

Глава 4. Талигойя. Надор. Талиг. Старая Придда. 400 год К. С. 11-й день Зимних Ветров

1

Толстуха Мэтьюс в Надоре не протянула