— Но в том-то и дело, Дьяволица. Все знали об этом. Они просто защищали свои собственные интересы, потому что знали, что в какой-то момент им тоже понадобятся эти услуги.

— Так вот что использовал Майлз, чтобы получить финансирование для своего проекта. Он бы создал условия для трансплантации, и он бы предоставил медицинский персонал, верно?

— Да. Точно. И это означает, что Мать-Настоятельница должна знать, где находится его штаб-квартира, поскольку я уверен, что он размещает все свои процедуры в одном и том же месте.

— Я тоже хочу знать, — шепчу я, не сводя с него глаз. — Я хочу знать, кто отнял это у меня. Я хочу знать, кто заплатил за мой костный мозг. Черт, Влад, я.. — я замолкаю, мое горло сжимается от эмоций, когда понимаю, насколько сильно это место использовало меня.

Меня и всех других детей.

— Сиси, — он хватает меня за затылок, прижимая мой лоб к своему. Закрыв глаза, я чувствую его дыхание на моих губах, его тепло на моей коже. — Мы узнаем. Я обещаю тебе. И я убью каждого, кто коснулся каждого волоска на твоем теле, ты меня поняла?

Его руки медленно обхватывают мои щеки, призывая меня посмотреть ему в глаза.

— Ты понимаешь меня, Сиси? Я убью всех, кого ты захочешь. Ты просто назови мне имя, и дело сделано. Черт, — он прерывисто дышит. — Черт, Сиси. Я не могу ... — он наклоняется ближе, целуя мой лоб, нос и, наконец, губы.

— Мысль о тебе, маленькой и беззащитной на гребаной больничной койке, в то время как какая-то фальшивая медсестра втыкает иглу в твой позвоночник, убивает меня, — глубоко вздыхает он. — Это чертовски убивает меня.

— Я не помню. Я действительно не знаю, — я прижимаю свою руку к его щеке. — Может быть, так и лучше, но мне все равно нужно это выяснить. Я... Это не может продолжаться, Влад. Я знаю, что мир - это испорченное место, но мы говорим о детях. Беззащитные дети, о которых некому позаботиться, — у меня перехватывает дыхание, потому что я приняла это слишком близко к сердцу.

В конце концов, я была одной из тех детей.

— Им это не сойдет с рук, — продолжаю, почти задыхаясь от этой муки, в моем сердце открывается глубокая пропасть, когда я понимаю, как мне повезло выбраться живой.

Когда другие нет.

— Не сойдет, — быстро говорит он. — Не сойдет. Одно твое слово, адская девчонка, и я нажму на курок. Вот и все. Не задавая вопросов, — он нежно гладит мои волосы, эмоции в его чертах почти отражают мои собственные.

Потому что мы едины.

— Я твоя машина-убийца. Так что используй меня. Убивай всех, кого хочешь. Ты говоришь слово, и их голов больше нет. Все просто, — продолжает он, и я вижу, что это единственный известный ему способ утешить меня.

— Мы сделаем это. Вместе, — говорю я, более решительно, чем когда-либо.

К тому времени, когда мы заканчиваем фильтровать все, уже ночь. Мы кладем все обратно, а затем направляемся к жилым помещениям.

— Как мы собираемся заставить ее говорить? — спрашиваю я прямо перед тем, как мы заходим в здание.

— Предоставь это мне, Сиси. Я удостоверюсь, что она расскажет нам все, прежде чем я убью ее самым болезненным способом за все, что она тебе сделала.

— Нет, — я останавливаюсь, моя рука на его руке. — Позволь мне, — я поднимаю на него глаза. — Я хочу быть той, кто это сделает. Я...

Он прикладывает палец к моим губам, не давая мне продолжить.

— Я знаю. Я знаю, — он сжимает губы в тонкую линию. — Я помогу тебе во всем, что тебе нужно. Ты знаешь, я всегда прикрываю твою спину, — говорит он, и его сладкие слова согревают меня изнутри.

— Я знаю, что вся цель этого заключалась в том, чтобы найти Майлза, — говорю я ему, прежде чем потеряю мужество. — Но я также чувствую, что наконец-то закрываю болезненную главу в своей жизни. Раскрываются прошлые секреты, и люди, которые превратили мою жизнь в ад, будут наказаны.

— Я рад, — он подносит мою руку ко рту. — Пока ты счастлива, счастлив и я, — говорит он, и я не могу удержаться, быстро вскакиваю, чтобы поцеловать его в щеку.

— Давай сделаем это!

За исключением того, что настоятельницы нет в ее апартаментах. Мы повсюду ищем ее, но нас встречает только пустота внутри.

— Позволь мне быстро проверить камеры, — Влад достает свой телефон, получает доступ к ленте и ищет любые признаки ее присутствия.

— Там, — он находит ее в одном кадре, покидая свою квартиру в полночь. Получив доступ к некоторым другим камерам, нам удается точно определить ее местоположение где-то в районе церкви.

Влад также использует один из своих трюков и умудряется перенаправить все записи с камер наблюдения, поместив их в петлю, чтобы от нас не осталось и следа.

— Она, должно быть, внутри церкви, —замечаю я, когда мы подходим к ней.

— Немного поздновато замаливать свои грехи, ты не находишь? — Влад сухо бормочет, агрессия уже исходит от него.

Он был таким с тех пор, как мы нашли мою медицинскую карту. Хотя он прямо этого не сказал, но я уверена, что это причиняет ему боль даже больше, чем мне, поскольку я ничего не помню. Но он хорошо знает, каково это, когда тебя режут и прощупывают, так что, должно быть, было нелегко услышать, что я была в подобной ситуации.

С самого начала я могла заметить изменение атмосферы вокруг него всякий раз, когда у него менялось настроение, и напряжение становилось все более невыносимым, когда я наблюдала, как он сжимал и разжимал кулаки, когда думал, что я отвлекалась.

По-моему, он не хочет рассказывать мне об этом, опасаясь, что это может вызвать воспоминания, и поэтому я знаю, что он многое скрывает. Но после того, как мы закончим с Матерью-Настоятельницей, я намерена поговорить с ним.

Останавливаясь перед церковью, я делаю глубокий вдох, готовая встретиться лицом к лицу со всеми своими прошлыми демонами. Кивнув Владу, я открываю дверь.

Он позади меня, и я чувствую, как его глаза изучают каждый дюйм нашего окружения, поэтому знаю, что