«Таити, Таити… НАФИГ!!! Нас и здесь хорошо кормят».

Поэтому, я не прекращал его воспитывать и, при каждом мной замеченным «косяке»:

— Ты что думаешь, Ефим? На высокое место забрался и теперь в безопасности? Не угадал: теперь на твоё место — десять таких же как ты! На ступеньку выше поднимешься — сто человек будет. Ещё выше — уже тысяча!

* * *

Перво-наперво, при посёлке Комсомольский — был построен свой «Домостроительный комбинат» и, как сказал один сказочный долбо… Хм, гкхм — персонаж: «Процесс пошёл!».

При изготовлении отдельных элементов, или при сборке «Ульяновских домиков» — особой квалификации не требуется. Месяц-другой под присмотром опытного мастера занимаясь одной и той же операцией, любой человек — обладающий двумя руками и одной головой на плечах, научится её выполнять достаточно профессионально. Так называемое «разделение труда» — знакомое ещё со времён рытья котлована под Чёрное море древними «небратьями».

На том и строился весь мой расчёт!

Тем более — были организованы многочисленные «учкомбинаты», в которых по специально составленным мной программам — учили строительным профессиям. И не только им. Коммунаров, имеющих выявленные по психологическим тестам задатки лидеров и организаторов — наскоро обучали по методичкам менеджменту, маркетингу и прочим необходимым для руководителя премудростям. Только основное, только самое главное — остальное на практике своим собственным умом постигнут.

ВНИМАНИЕ, ОЧЕНЬ ВАЖНО!!!

Таким образом, если «Ударные комсомольские отряды по борьбе с хулиганством» (УКО) — были основным постащиком для «Полицейской академии» (Школы подготовки и переподготовки рядового и комсостава транспортной и ведомственной милиции' — (ШППРМКТВМ)) и, особенно — «Группы экспедиторов специального назначения имени товарища Вагнера» (Спецназ)…

Моя личная силовая структура, чего тут непонятного?

То в «Ударных комсомольско-молодёжных строительных отрядах» (УКМСО) — ковался кадровый резерв для моей сетевой подпольной промышленной «империи».

Народу через «Красные бригады» проходило очень много, конкурс был — пять претендентов на одно место и, создав простейшую систему отбора — я мог выбирать себе лучших.

Все «ниточки» кадрового отбора держала в своих руках…

Правильно!

Елизавета Молчанова. В шутку, я её иногда называл «Моя генеральная секретарша».

Постоянный состав «Жилстроя» — учил, наблюдал и контролировал. Трудовые конфликты конечно были — но довольно редко. Ибо каждый комсомолец-коммунар знал, ради чего он работает — ради построения светлого, прекрасного и, обязательно — коммунистического будущего… Для себя лично.

За своё собственное жильё!

Ибо, кто б там из кабинетных теоретиков и что не говорил — человек произошёл вовсе не от древней эфиопской обезьяны, а от самой обыкновенной домашней курицы: хорошо работает — только когда гребёт «под себя». Во имя всеобщего блага, конечно — он тоже может «рвануть»…

Но лишь на очень короткую дистанцию и злоупотреблять этим не следует.

* * *

Так называемым «коммунарам» — членам «УКМСО», сразу же после вступления в отряд предоставлялось общежитие (те же «ульяновские домики» с предельно допустимым «уплотнением»), рабочая одежда и трёхразовое питание.

И ВСЁ!!!

Каждый комсомолец из «Красных бригад», считал себя как бы мобилизованным на действующий фронт и подписал соответствующий договор. Небольшие, очень небольшие «карманные» деньги боец отряда получал — но лишь как поощрение, когда выполнял план (перевыполнение считалось очень серьёзным проступком, за которое «стахановца» могли выгнать взашей из отряда!) и не имел дисциплинарного взыскания. Зато отработавшим год предоставлялась своя комната, имеющим стаж два года — двухкомнатная квартира, половинка ульяновского домика, то есть. Отработавшие же три года, получившие подтверждённую квалификацию строителя и влившиеся в «постоянный» (кадровый) состав «Жилстроя» — вселялись в целый дом. Правда, ещё для этого дополнительно требовалось наличия семьи, с не менее чем тремя детьми.

Причём, официально — никакой «частной собственности»!

Нет, я вовсе не против частной собственности на недвижимость. Но она, хоть и не запрещается — не особо приветствуется в среде, к помощи которой пришлось прибегнуть — поэтому приходится как-то вертеться-выкручиваться.

Хотя с Ксавером было немало «копий» в спорах сломано — но я сумел настоять на своём: каждая улица в посёлке «Комсомольский» была по бумагам предоставлена как «кооператив собственников жилья» (КСЖ) — с переизбираемым каждый год руководством.

Конечно, это всё была чистейшей воды фикция!

Я владел «технологией», а мой деловой партнёр возможностями — сделать так, чтоб как в странах истинной демократии выбирали того — кого надо, а не кого попало. Конечно из-за пресловутого «человеческого фактора» — изредка случались кое-какие «накладки», в том числе и с соответствующими — «недремлюще-бдящими» органами… Но не так часто — чтоб они стали критически-угрожающими нашему проекту.

По условиям, чтоб не было никакой спекуляции жильём (хотя бы заметной невооружённым взглядом), продать «право на недвижимость» — было официально введено такое юридическое понятие, можно было только через пять лет после приобретения — с согласия соседей и при отсутствии задолженности перед «КСЖ».

Год на год не приходится, а в каждом регионе по-разному — но где-то каждая десятая часть возведённого таким образом жилья отдавалась строителям в качестве своеобразной платы за труд. Остальное считалось собственностью многочисленных «КСЖ» — создаваемых и контролируемых Ксавером и сдавались в аренду по договору — на год, на полгода, на квартал или на месяц.

Бывало и, на сутки или даже на часы: командировочным, просто приезжим — но чаще всего «жрицам любви» для их профессиональной деятельности, или влюблённым парочкам — просто перепихнуться наедине.

Цена аренды, спросите? В зависимости от рыночного спроса.

Увы, но я — не Карл Маркс, не Фридрих Энгельс и даже не Карл Бернгардович Крадек и, единого рецепта — как всех сделать всех до одного людей счастливыми, не знаю. Многим и такая цена была не по карману и, вопрос жилья — продолжал оставаться чрезвычайно острым.

* * *

В 1925 году «Особое проектно-техническое бюро № 007» (ОПТБ-007), напоминало паровоз — мчащийся под полными парами по густо смазанным солидолом рельсам, да ещё и с горочки.

С февраля этого года наша «шарашка» несколько изменив название, стала — не «при Ульяновской исправительно-трудовой колонии» (ИТК), а — «от НКВД РСФСР», почувствуйте разницу, как говорится. Подневольный контингент, «мотающий срок» за тяжкие и особо тяжкие преступления уголовного характера ещё остался — но он составляет едва ль не всего четвёртую часть от всего персонала.

Остальные — люди вольные, инженера и специалисты вольнонаёмные.

Жили работники КБ на съёмных квартирах, но уже в следующем году будет начато строительство в Ульяновске специального «Инженерного городка» при уже строящемся здании самого конструкторского бюро.

Естественно ни я, ни мой «роялистый» компьютер