— Проклятье, — повторил за своим визави Хаджар.

Он дошел до стены и, оперевшись на нее спиной, попытался отдышаться.

Это был первый в его жизни враг, которого он не смог убить… Первый, кто ушел из битвы, сохранив при этом свою жизнь. И осознание этого пробуждало в сердце Хаджара звериную ярость и желание стать сильнее.

Глава 142

Когда Хаджар смог доковылять обратно до гостевого дома, то ожидал увидеть все что угодно. От пустоты холодных помещений до не самой довольной ведьмы. Генерал что-то слышал о том, что женщины не любят просыпаться в одиночку, если засыпают в паре.

Но, вопреки всем ожиданиям, Нээн, одетая в простой наряд, спокойно расчесывала волосы, сидя перед медным диском, заменявшим местным зеркало. Мутное, с черными прожилками, почти ничего не отражавшее, но все же лучше, чем полное его отсутствие.

Рядом с ведьмой на подобии прикроватного столика стояли самые разные склянки со снадобьями, порошками и мазями. Рядом валялся огромный серый волк, положивший голову на опустевшие сумки. Видимо, он и привез эти лекарства.

— Как ты…

— Узнала? — не оборачиваясь, закончила за Хаджара ведьма. — Ты генерал и воин. И кроме того — мужчина. В детстве будущие мужчины бьют друг друга кулаками, а когда вырастают — мечами. Любая женщина, если хочет сохранить жизнь мужчины, должна уметь с этим мириться.

Хаджар мысленно закатил глаза. Только философии ему сейчас не хватало. Где-то по поселку разгуливал пусть и раненый, но убийца секты. Хаджар не сомневался, что тот придет за его жизнью и второй раз. Может, через неделю, может, через месяц, но придет.

— К тому же, — обернулась Нээн, — я почувствовала эхо вашего боя.

— Ну вот с этого бы и начала.

Хаджар сел на кровать и снял верх одежд, обнажая израненный торс.

— Я же ведьма, Хаджар. Я должна быть мудрой и таинственной.

Взяв в руки одну из склянок, она пальцами зачерпнула из нее желтую пахучую смесь. Когда субстанция коснулась ран, Хаджар едва не завыл от боли. Ему показалось, что кожу лизнула саламандра или же в рану насыпали соли с лимонным соком.

— Терпи, — ведьма ущипнула его за плечо. — Это — чтобы выгнать из крови яд… если он там есть.

— Его клинки не были отравлены.

Нээн, продолжая смазывать раны, подняла взгляд и посмотрела прямо в глаза генералу. В них она видела уже не разъяренного дракона, а спящего и свернувшегося кольцами. Но она не смела обманываться. Этот зверь мог проснуться в любую минуту, и тогда…

Об этом она не хотела думать.

— Ты сражался с убийцей Черных Врат?

Хаджар кивнул.

— Тогда, видят боги, клинки были отравлены. — И она зачерпнула уже другую — зеленую смесь.

— Не были, — Хаджар и сам не знал, почему был уверен в этом, — он пришел не по приказу секты.

Нээн скептически приподняла правую бровь. И, погладив волка, слизнувшего с ее пальцев остатки смеси (безумная тварь) взяла в руки подобие бинтов. Пористая белая ткань. В данном случае, если верить показаниям нейросети, сплетенная из паучьей паутины. Магия…

— Я убил его брата во время осады шестого павильона.

— Это он тебе так сказал?

— Да.

Нээн туго затянула узел и села на пол. Ловкими движениями она срезала штанину, присохшую из-за крови и пота к волосам на ноге. Было неприятно, но Хаджар молчал. Он не любил жаловаться и уж тем более не собирался делать этого при женщине, с которой только что провел ночь.

— Он мог соврать, — порезы на ногах ведьма не смазывала, а поливала зельями и посыпала порошками, — убийцы часто лгут. Это часть их пути. Если ты сражаешься мечом, то они — обманом и коварством. Такова их честь.

Для ведьмы, а не практикующей Нээн слишком много знала о воинской чести. Хаджар не стал заострять на этом внимания. Пока что…

— Мог, — согласился генерал, — но зачем? Он собирался убить меня и ударил в спину, надеясь закончить все одним ударом… Нет, я точно убил его брата.

Закончив с ногами, Нээн ополоснула руки в поставленной в углу бочке и села рядом. Она пальцами ног гладила волка, а тот урчал, будто большой кот. Странное зрелище. Но в этом мире Хаджар успел увидеть сцены и куда как более нереалистичные.

— Ты сегодня возвращаешься в лагерь?

И вновь вместо ответа Хаджар просто кивнул.

Они сидели молча. Генерал не хотел звать ее с собой, а она надеялась… что он этого не сделает. Их пути сошлись на несколько дней, но им было суждено разойтись в разные стороны. У каждого были в своей жизни свои цели и своя судьба.

Будь это иначе, они не испытывали бы такого притяжения друг к другу. Ни одного из них не интересовали пустые люди, призраками бредущие по дорогам жизни.

Хаджар поднялся, поправил перевязь с ножнами и, бросив последний взгляд на прекрасный лик Нээн, направился к выходу. Он так и не поцеловал ее на прощание, потому как испугался, что остался бы в таком случае с ней. А она и не ждала этого поцелуя, потому что боялась, что если бы генерал остался, она бы не смогла выносить его присутствия.

Выйдя на улицу, Хаджар посмотрел на восток. Небо уже окрашивали золотые и алые тона. Румяное утреннее солнце поднимало восстание против владычицы ночи — Луны. И та, подобрав подолы звездного платья, бежала на запад, где небо встречало ее с распростертыми объятьями.

Хаджар, прогнав все лишние воспоминания об этой ночи, оставил лишь память о прошедшей схватке.

Он вновь поднимался по вырубленной в скале лестнице, с каждым шагом приближаясь к изваянию бога войны. Дергер смотрел на него без осуждения, без сожаления, без жалости. Воинственный и непокорный взгляд, навеки заточенный в камне.

Кто высек этот грозный лик? Сколько тысяч лет прошло с тех далеких времен, как скалы касалось долото неизвестного скульптора?

Хаджар все поднимался и поднимался, пока не оказался вплотную к изваянию. Коснувшись ладонью скалистой поверхности, он будто вживую вновь услышал бой барабанов кочевников. Он вновь стоял среди рядов солдат, за стеной из щитов, а сквозь их ряды рвалась кавалерия.

Где-то звенели пушки и свистели ядра. Рычали монстры, и был