вот самый принц, который сейчас там плещется в ванной у тебя. Король мечтает, что осенью определит его в одно из наших суворовских училищ. На этот счет уже переговоры ведутся.

В дверь кабинета постучали, и старший вожатый Юра ввел к начальнику лагеря принца. Михаил Борисович еще раз оглядел приезжего. Принц был глазастенький, смуглый. Ноздри маленького, чуть распяленного носа, казалось, туго растянуты в разные стороны выпуклыми скулами. На подбородке была продолговатая ложбинка посредине, как у абрикоса. От широкой переносицы чуть наискось к вискам поднялись очень подвижные брови, которыми принц старался придать своему лицу выражение высокомерное и безразличное.

— Ну, королевич, отмылся с дороги? — спросил начальник.

— Умылся, y-это, хорошо, — отвечал чуточку в нос принц, застегивая пуговичку и поправляя видневшийся на груди под расстегнутым воротом медальон с перламутровым слоном, державшим в хоботе огромную жемчужину.

Принц смотрел на начальника лагеря без любопытства, хотя брови его подрагивали концами у аккуратно подстриженных висков. Он поправил волосы, топорщившиеся на макушке и свисавшие челкой на лоб.

Начальник привычным глазом осмотрел царственного новичка и подумал, что мальчишка-то, в общем, хоть и пыжится, но ничего, лучше, чем можно было предполагать.

— Долго, однако, тебя кипятили, — пошутил Михаил Борисович. — Я уж думал, из тебя суп сварят.

— У-это, ничего, — милостиво сказал принц. — Потом я пойду, y-это, скорее в море.

— Пока поместим на первую дачу, возле дежурки старшего вожатого. Я думаю, так, Юра, лучше будет, поближе к тебе. Поживет, осмотрится, пообвыкнет, тогда и решим, куда и как. Ясно?

— Только вы ему, Михаил Борисович, скажите, что обмахивать я его не обязан.

— Как это — обмахивать?

— А он, как ему жарко стало, так велел опахалом на него махать… Ну, вентилятор я ему еще включу, а этим самым опахалоносцем быть при нем не собираюсь. Я все-таки, извините, пионервожатый, а не придворный махальщик.

Посол сказал что-то принцу по-джунгахорски, и тот — это было видно даже под смуглой кожей — покраснел, но ничего не ответил, только брови на миг потеснили просторную и выпуклую переносицу.

— Ну поди представь его, познакомь с ребятами.

— Пускай, y-это, сами будут представляться. — Принц вдруг выпятил маленькую пухлую губу и откинул голову назад. — И почему флага, y-это, нет?

— Потому, что визит ваш неофициальный, — объяснил посол. — Я же излагал вам, и вы, Ваше высочество, должны это понять, запомнить.

— Да это ты, друг, брось, оставь, — сказал начальник. — Давай условимся. Тут все ро́вня, все сами хозяева. Каждый тоже наследник, не хуже тебя. Это всё их отцы наработали, вот всё это. — Он обвел рукой парк, дачи на берегу за окном. — А ты пока что у нас гость. Покажешь себя как надо, сам будешь тоже свой среди своих. Порядок? Вот посол обязан тебя называть Ваше высочество, а для остальных ты просто друг наш Дэлихьяр, сосед и товарищ по лагерю пионерскому. И нос не задирай, предупреждаю. Дружи, живи, радуйся. Так-то вот. — И начальник энергично и добродушно пожал своей большой рукой маленькую гибкую руку принца.

Когда вожатый вывел принца из кабинета, посол поднялся.

— Ну, надеюсь, все будет как надо. А мне собираться пора.

Начальник вздохнул:

— Так ни о чем толком и не поговорили…

— Да… Дела все…

Глава V

Флаги, гербы, слоны

— Ну, — сказал вожатый Юра, представив гостя ребятам возле палатки номер четыре, — вот вам новенький. Кто он такой, вы все уже знаете. Надеюсь, сдружитесь. Я пошел пока, а вы тут покажите гостю наш лагерь.

Хитер был вожатый! Объявил и ушел. Дотолкуйтесь, мол, сами!

Минуты три верных длилось молчание. Девочки украдкой поглядывали на принца. Мальчишки в упор разглядывали его. А тот стоял, высокомерно задрав голову, но часто помаргивал приспущенными веками.

Наконец Тараска решился.

— Бхай-бхай! — произнес он неуверенно.

От принца ответа не последовало. Но тумака от Ярослава Тараска получил.

— Гуд дей, май френд! Ду ю спик инглиш? — старательно выговорил пионер, хваставший, что он говорит по-английски.

— Йес, ай ду, — равнодушно и вяло ответил принц.

— Слышишь, спик! Давай, давай дальше, — шептали ребята, — спроси чего-нибудь.

— Обожди, не гони, дай сообразить.

Тараска решил, что он должен помочь:

— Парле ву Франсе?

— Же парль, ме тре маль. — Принц глянул из-под полуопущенных век на Тараску и отвернулся.

— Чего, чего он сказал? — зашептали пионеры.

— Говорит, что говорит, только, говорит, плохо, — пояснила Зюзя, которая учила в школе французский язык.

— Ничего себе плохо, с ходу режет, — заметил с уважением Тараска.

Принц вдруг вскинул глаза и просительно обвел ими ребят.

— А, y-это, по-русску нельзя? — с надеждой спросил он. — Я понимаю все говорить по-русску!

Сперва все обомлели, а потом такой разом галдеж пошел, что хоть и по-русски говорили, но понять, кто про что толкует, было невозможно. В конце концов Слава Несметнов прикрикнул на ребят, а когда стало тихо, сам заговорил с гостем, предложив ему пройтись по лагерю.

И ребята повели принца по тенистым аллеям лагерного парка. Показали приезжему большую Площадку Костра над морем. И лагерную мачту с развевавшимся флагом. Внизу возле нее под легким навесом несли караул часовые-пионеры. И отвели гостя на площадку, где играют в волейбол, и к большим террасам столовой. И сообщили, сколько раз в неделю бывает кино в лагере, и объяснили, когда и какие сигналы играют. Принц слушал очень внимательно и, видно, все хорошо понимал, лишь изредка переспрашивал: «У-это, как?» И тогда все наперебой старались разъяснить ему.

Потом с интересом разглядывали амулет на груди у принца — перламутровый слоник на золотом солнечном диске с жемчужиной-луной в поднятом хоботе.

Спустились к парадной балюстраде над морем. Волны внизу мерно накатывались на пляж, осаживались, уходили, сипя, в песок, шуршали галькой, отползали в море и снова брались за свое. Горизонт был чистым, тонко очерченным в безоблачном небе, и где-то по самой кромке его шел и дымил корабль. Потом он пропал. Принц долго смотрел в ту точку горизонта, пока не скрылся и дым. И ребята молчали, понимая, что гость думает о своей далекой, ужасно далекой стране, расположенной где-то на другом конце света. Молчание нарушил маленький Ростик Макарычев, сын бухгалтера. Он все время следовал за ребятами в некотором отдалении. Ему уже давно не терпелось заговорить с принцем, но он не решался. И вот сейчас, воспользовавшись молчанием, он наконец подобрался к Дэлихьяру.

— Правда, что ты принц?

Тот кивнул головой утвердительно.

— Ловко! — восхитился Ростик.

— А ну, кувыркайся отсюда! — зашипел Тараска. Он считал, что неудобно так сразу и в лоб задавать высокому гостю эдакие прямолинейные вопросы.

Но Ростик