невероятно опрометчиво и рискнул теми немногими деньгами, которые за доставку манускрипта в столицу юноша получил от Клода, но при этом он не только не потерял их, но и, судя по всему, значительно приумножил. Одна часть Рю хотела врезать заносчивому духу за такую наглость, а другая была в восторге от результата. В итоге юноша просто спросил:

– Сколько здесь?

– Около пяти серебряных, но все медью, – отозвался Тииль и сделал многозначительную паузу, явно ожидая от Рю какой-то реакции.

Поняв, что реакции не будет, дух начал громко возмущаться:

– И где твоя благодарность? Я уж не говорю про «Это потрясающе, Тииль, ты такой умный!» – последнюю фразу он произнес, передразнивая голос и манеру Рю, – хотя бы «Спасибо, Тииль, благодаря тебе я не умру от голода в канаве»!

Рю тяжело вздохнул:

– Спасибо, Тииль. Но я уже нашел себе источник заработка.

– Ты про эту шайку? – Тон Тииля явно показывал, что он не в восторге от решения Рю. – Я бы на твоем месте держал с ними ушки на макушке, если бы они у тебя были. Но так уж и быть, я тебе помогу.

Когда дух произнес эту фразу, у него на голове вдруг появилось два заостренных кошачьих уха, которыми он тут же нарочито покрутил вперед-назад. Это зрелище оказалось настолько нелепым, что Рю невольно рассмеялся.

– Для тебя стараюсь, между прочим! – фыркнул дух, но уши все-таки убрал. – Ладно, ты уже взрослый мальчик, как-нибудь разберешься. Спи, раз так хотел.

И дух растворился в воздухе.

Рю только фыркнул, зная, что Тииль его услышит, и начал вытаскивать деньги из сумки и перекладывать их в кошель. Ему потребовалось немало времени, чтобы вытрясти все монеты из ботинок и складок одежды, но оставлять это на утро совсем не хотелось. Тииль не соврал, ему удалось выиграть около сотни бронзовых монет, которые едва поместились в кошель и еще одну небольшую сумочку, где когда-то лежала дорожная еда. На эти деньги можно было бы купить книгу или спокойно прожить на этом постоялом дворе пару месяцев. Рю решил, что разберется с этим позже, и с облегчением забрался в кровать.

Глава V

Путешествие прошло совсем не так, как рассчитывал Рю. Вопреки обещаниям Роберта, труппа еще целый месяц колесила по мелким городкам в Альбии, прежде чем отправиться в Роал. И далеко не во всех этих городах они останавливались на постоялых дворах, часто довольствуясь сном в палатках. И хотя Рю привык к коротким марш-броскам, которые устраивал для своих подопечных мастер Роута, затянувшаяся бродячая жизнь давалась ему тяжело. Невозможность банально помыться или даже просто уединиться с каждым днем все сильнее давила на юношу.

Не помогала делу и компания, в которой ему выдалось путешествовать. Больше всего раздражал, конечно, Тииль, который вставлял свое «я же говорил» на каждую попытку Рю пожаловаться на что-то, в том числе и мысленно. Это выводило юношу из себя, что, судя по всему, и было целью духа. Его довольное выражение лица распаляло Рю еще больше, но сделать он ничего не мог.

Другие попутчики были немногим лучше. Томас и братья-близнецы в первый же день доходчиво объяснили Рю, что он им не нравится и вообще узкоглазым в их труппе не место. Они явно были бы не против задать юноше трепку, и останавливал их только авторитет Роберта или страх перед его реакцией.

Матео и Пол относились к Рю доброжелательно-нейтрально. Им обоим явно не было дела до его внешности и происхождения, но и интереса юноша ни у одного из мужчин не вызывал. Только напившись, оба становились очень разговорчивы, но у Рю не было никакого желания слушать их пьяные байки.

Макс, который изначально показался Рю довольно странным, лишь подтвердил это ощущение со временем. Мужчина так ни разу и не произнес при Рю ни одного слова, и тот даже как-то поинтересовался у Роберта, не немой ли его новый коллега. Распорядитель лишь рассмеялся своим странным смехом и заверил Рю в том, что Макс вполне способен говорить, просто в детстве часто бился головой. Юноша не очень понял, что это означает, но больше вопросов задавать не стал и впредь старался держаться от Макса подальше.

После каждого удачного выступления вся труппа собиралась в трактире и Роберт ставил всем пару кружек пива. Рю не нравилось, что ему приходится так много пить, еще свежи были воспоминания о том, до чего доводят такие возлияния, и он старался уйти спать пораньше. Еще меньше юноше нравилось пить со своими новыми коллегами. Они относились к нему как к какому-то выродку, хотя на самом деле сами были выродками. Рю был совершенно уверен, что никто из них не умеет писать или хотя бы читать, и что родились они в поле посреди жатвы. И им всем, не только Максу, по мнению Рю, доводилось многократно биться головой, ведь он даже представить не мог, как можно было уродиться такими узколобыми.

Тииля отношение Рю к своим коллегам почему-то раздражало. Один раз в ответ на очередную жалобу юноши на плохое отношение и оскорбления со стороны Томаса и Юра дух даже сказал, что отношение Рю к этим двоим ничем не отличается. «Если ты считаешь кого-то куском мяса, не удивляйся, что он относится к тебе так же», – прокомментировал он и устранился из мыслей юноши.

Впрочем, главной проблемой было вовсе не это, а то, как были устроены сражения труппы. К неприятному удивлению Рю, исход многих боев Роберт объявлял им заранее, и все сражение превращалось в фарс. Как правило, в таких боях Рю доставалось роль победителя, что конечно же не увеличивало его популярность в труппе. Юноша быстро понял, что Роберт пользовался его худощавым сложением и нездешним видом, чтобы вводить в заблуждение неудачливых любителей ставок. Никто и подумать не мог, что Рю выиграет бой с существенно превосходящим его по росту и комплекции противником, и в итоге нужные Роберту люди оказывались при хорошем выигрыше.

Вся эта схема казалась юноше совершенно отвратительной, и каждый раз, участвуя в таких боях, он мучился угрызениями совести и после долго не мог уснуть. Тииль всегда предлагал ему бросить все это и добраться в Роал самостоятельно, воспользовавшись выигранными деньгами, но Рю каждый раз отвергал эту идею. Ему не хотелось оставаться один на один с незнакомой страной, пусть даже альтернатива ему тоже не очень нравилась. Юноша как-то попытался объяснить это духу-хранителю, но тот совершенно его не понял. С точки зрения Тииля, раз у