поднял телефонную трубку, и через несколько секунд услышал голос Эрика.

— Господин Кеннер, здравствуйте.

— Здравствуйте, Эрик. Что-то случилось?

— Не то чтобы случилось, — он заколебался, пытаясь подобрать слова. — Но возникла проблема, которую я сам решить не в состоянии. Ко мне обратились жители соседней деревни, у них пропали двое детей, мальчик десяти лет и восьмилетняя девочка. Как выяснилось уже после пропажи, дети пошли собирать сморчки, а местный пастух видел, что они направлялись в сторону вашего поместья. Это было три дня назад.

— А что говорит Ингвар?

— Он почему-то не показывается, — ответил Эрик. — Я заходил в лес и пытался как-то его вызвать, но безуспешно. Такое ощущение, что в лесу его больше нет. Я организовал поиски, и мои люди сейчас прочёсывают территорию, но их для этого слишком мало. Вряд ли они смогут найти детей, разве что им очень повезёт на них наткнуться. Я хотел бы попросить вас привлечь дружину. Для того чтобы надёжно обыскать такую территорию, нужно несколько сотен человек.

— Мне кажется, дружину привлекать пока преждевременно, — подумав, ответил я. — Хотя Станиславу я скажу, чтобы он был готов. Дело в том, что территорию поместья я могу осмотреть сам. Вот если у нас детей не окажется, тогда дружина будет прочёсывать соседние леса.

— Как это вы можете сами осмотреть территорию? — с недоумением спросил Эрик.

— Вам не надо в это вникать, Эрик, — мягко ответил я. — Достаточно знать, что я могу. Ждите, я выезжаю. Своих людей отзывайте, нечего им без толку бегать по поместью.

Дороги в том направлении обычно были свободными, так что уже через час я был на месте. Эрик меня встречал.

— Здравствуйте ещё раз, господин Кеннер.

— Здравствуйте, Эрик, — поздоровался с ним я. — Пойдёмте в какое-нибудь уединённое место. Мало ли что мне придётся делать, а посторонним ни к чему видеть лишнее.

— Восточный флигель уже полностью отделан, и туда даже завезли кое-какую мебель, — предложил Эрик. — Мы можем расположиться в нём, а своим людям я прикажу никого туда не пускать. Хотя там и так никого нет.

В восточном флигеле располагались будущие квартиры прислуги. Отделка там была сильно попроще, поэтому строители и закончили с ним раньше всего.

— Нет, флигель, пожалуй, не подойдёт, — прикинул я. — Лучше бы поближе к святилищу, на всякий случай.

— К святилищу? — переспросил Эрик.

— Это здание, которое находится почти в центре поместья, — пояснил я.

— А, то самое здание, — кивнул Эрик. — Мы стараемся туда близко не подходить. Там недалеко есть пара беседок — не совсем рядом, но возле них уже начинают появляться неприятные ощущения. Дальше идти трудно.

— Ведите в ту, которая ближе к святилищу, — согласился я. — На месте и посмотрим, насколько там подходящая обстановка.

Травный[12] был в самом разгаре, и ярко-зелёная весенняя листва уже почти полностью распустилась, прикрывая беседку от посторонних глаз.

— Ближе мы не подходим, — виновато сказал Эрик. — Уже здесь очень тяжело находиться.

— Так и должно быть, — кивнул я. — К святилищу позволено приближаться только членам семьи, посторонний может и умереть. если подойдёт слишком близко. Так что лучше и не подходите.

Усевшись в плетёное кресло, я прикрыл глаза и попробовал почувствовать святилище. Оно откликнулось сразу, послав мне волну тепла и уюта. Создавалось даже впечатление, что оно живое и оно мне радо, хотя в это сложно было поверить. Я сосредоточился и постарался ощутить всё поместье целиком. Если дети на территории поместья, то они явно находятся где-то в лесной части — будь они в луговой области, они легко вышли бы к какому-нибудь из наших зданий в тот же день. Ингвар, однако, был на месте — как обычно, в виде тончайшей дымки. Я не касался его, но он почувствовал отголосок моего внимания и слегка забеспокоился. Мой взгляд охватил весь лес, и я сразу же почувствовал в самой чаще два сознания. Взгляд посредством Силы не давал возможности понять, кто из них мальчик, а кто девочка, но догадаться было несложно. Дети были измучены и уже впали в отчаяние — девочка потеряла всякую надежду и просто тихо плакала; мальчик храбрился и пытался её утешать, но чувствовал себя не лучше.

— Дети в лесу, — сказал я, открыв глаза. — Дайте мне карту поместья, я отмечу место. Когда их найдёте, родителям об этом сообщите, но детей сначала отвезите в клинику матери, пусть их посмотрит лекарка. Идите, Эрик, дальше вам будет неинтересно.

Ну что же, Ингвар, пришла пора нам побеседовать всерьёз. Мне уже не раз говорили, что я зря на него полагаюсь, и ничего хорошего из этого не выйдет. Не то чтобы я этому не верил, но меня связывали наши первоначальные договорённости, которые тянулись ещё с тех пор, когда Ингвар помог нам с людьми Лесиных. Конечно, помог он не задаром, но всё же какие-то мои обещания там присутствовали. Я прекрасно понимаю, что для духов договор мало что значит, но всё равно считаю, что договоры и обещания нужно соблюдать всегда. Даже с ними. Сегодня ты нарушил договор, потому что партнёр нехорош, завтра — потому что тебе показалось, что он нехорош, а послезавтра ты над этим уже и не задумываешься. Любая попытка обойти свои обязательства ради каких-то выгод разлагает характер, и в конечном счёте дороже обходится самому тебе. Плата будет взыскана всегда, и со смертью долг не списывается. Чтобы там ни думали по этому поводу христиане, раскаяться и исповедаться для этого недостаточно.

Но сейчас руки у меня были полностью свободны. Договор нарушил именно Ингвар, и нарушил серьёзно. Это уже не мелкие шалости с топографами. По всей видимости, он считал, что я всё ещё в поездке, поскольку из-за накопившихся дел у меня до сих пор не было возможности заехать в поместье.

Снова слившись с источником, я без труда вытащил Ингвара к себе в беседку и молча рассматривал висящий передо мной бурлящий клок тумана. Через некоторое время Ингвар понял, что сбежать не удастся, и неохотно принял привычную форму.

— Я предупреждал тебя, — напомнил я ему, — но похоже, ты решил, что я где-то далеко, и у тебя всё получится. Вот так оно всегда и бывает — те, кто считает себя умнее и хитрее других, рано или поздно обязательно ошибаются.

Ингвар мрачно смотрел на меня и молчал.

— Я даю тебе возможность объяснить своё поведение, — продолжал я. — Не думаю, что меня удовлетворят твои объяснения, но я всё же считаю, что должен дать тебе возможность оправдаться.

— Я их не кружил, — наконец сказал он. — Они сами заблудились.

А может, и кружил