Шрифт:
Закладка:
-— Ты… — дрожащий полукрик вырвался из лежащего на животе тела, -— Отдай. Это мое! Мое!
Он резко перевернулся, глядя на меня сопливым, белым лицом, схватил оставшейся рукой себя за воротник, сдернул пуговицу и что-то засунул себе в рот.
Это была цепочка, с кулоном, с наполненным кулоном.
Яркая вспышка озарила темный лес, откинула меня ударной волной на пяток метров. На некоторое время, я потерял зрение, а когда оно вернулось, я увидел перед собой нового врага.
Двухметровый демон, в серой мантии Евгения, шагал на меня, постепенно преобразовываясь. Это выглядело отвратительно. Его кожа лопалась, оголяя мышцы, которые моментально обволакивала новая кожная ткань. Серого цвета. Он становился шире, выше. И рука — отросла…
Его зубы выпадали, и он, не обращая на них внимание, просто сплевывал их в снег. Но вот их заменяли клыки. Длинные и острые.
Крик большого демона за его спиной, даже не отвлек его. Его больше не интересовал его братец, которому, как я успел заметить, Виктор перерубил палец на руке, ибо теперь, он жаждал только мести.
Их уже не вернуть. Отныне — они одержимые. Бесхозные, безмозглые, неконтролируемые существа, у которых на уме только одно — убить. Сожрать. Раздавить.
Единственное, что я успел сделать, дабы избежать моментальной смерти, потому что мой фамильяр умер по вспышке, это кинуть вперед фаербол, который подарил мне считаные секунды ослепления противника.
Я крутанулся в сторону, вскочил на ноге, и недовольно сплюнул кровь изо рта. Мой фаербол только ослепил, даже шкуру не поджарил. Под какой такой гнилью эти выродки? Что, твою мать, с ними не так?
Пуская фаербол один за другим, я сместился на десять метров в правую сторону, ближе к Виктору, которые что-то делал с ногой большого демона, в попытках обдумать все варианты развития событий.
Быка — больше нет.
«Призвать Беззубика? А если Виктор поймёт? Увидит? Но, и не умирать же сейчас?»
Понимая, что выбора у меня особого нет, я также, откидывался огненными шарами, которые не наносили никакого урона в демона, который преследовал меня, и уводил его подальше от основного боя, туда, где они сражались без нас.
Там, меня Виктор не увидит, и там, я достану свой черный меч.
Расстояние от дерущихся увеличилось с каждой секундой, и когда они скрылись из виду, и мы выбежали на небольшую заснеженную поляну, где снег был продавлен этими самими клоунами, я остановился, и с каменным лицом развернулся к своему оппоненту.
-— Ну вот теперь, ты умрешь.
-— Я так не думаю, -— ответил Евгений и тоже остановился, -— Хватит ли сил драться без фамильяра?
Я искоса глянул на него, улыбнулся и ответил:
-— А ты нападай, и узнаешь.
-— Что, какие-то фокусы припас, Быков? — мою псевдофамилию он нарочно исковеркал, изменив некоторые буквы.
Я не стал ничего отвечать. Накинув на свое тело щит, я рванул с места, быстро сокращая дистанцию между нами. Только вот, демон оказался чуточку умным и просто прыгнул вверх.
У меня было всего две секунды прежде, чем он коснется земли.
Мысленно, скинув черный сгусток в землю, я отпрыгнул назад, ровно в тот момент, когда должен был приземлиться Евгений.
Прием, который я подсмотрел у кукловода — сработал на ура. Только вот, с визуализацией я переборщил, как и с магией, которая, казалось, что-то высосало из меня, но не ману.
Во рту появился свежий металлический привкус, а уши заложило.
Может быть, мне не стоило пробовать использовать магию некромантии так же, как используют магию обычной стихии?
Шум в ушах стал сильнее, и кажется, я начал кричать.
Три часа до проявления «гена».
-— Что это? — Евгений вопросительно уставился на горбуна, который в полумраке слада-подвала, протягивал шкатулку без крышки, в которой стояло шесть пробирок.
-— Обещанная доза. — сухо ответил тот, -— Пробовать здесь будете?
-— Нет, я… — Евгений замялся, протягивая руку, но Василий его опередил.
Он выскочил из-за спины, выхватил из шкатулки самую ближайшую к нему склянку, откупорил ее и начал вдыхать ее пары.
-— Давно не было порции? — с ехидной усмешкой спросил горбун, но продолжить не успел.
Евгений рванул с места, и схватил его за грудки, приподнимая над землей.
-— Что за странный запах от гнили? Что ты туда подмешал?
-— Это только лишь усиление! — горбун с испуганным лицом развел руки в сторону, удерживая шкатулку в двух пальцах, -— Это приказ графа. Он сам делал!
-— Зачем усиление? А? Отвечай? Ты отравить нас хочешь?
-— Нет же, -— горбун заблеял, -— Больше времени пройдет между дозировками! И ничего больше! Лишь усиленный эффект! Все!
Лисицын молча поставил горбуна на пол, выхватил из его рук шкатулку, и, перехватив братца, утопал прочь, оставляя горбуна, с ехидной улыбкой в одиночестве.
-— Передай привет прародителям, щенок, -— тихонько захохотал горбун, -— Спасибо за помощь в эксперименте, крысята.
Эпизод 9
Ультразвук, который раздавался со всех сторон, усилился, и новый, более низкий звук рвущий мои перепонки, сначала прошелся волной в моем мозгу, а затем -— пропал. А вместе с ним пропало все вокруг. Пропало ощущение земли под ногами, чувство того, что я живу, и заменилось все совершенно другим.
Невесомостью. Словно я вновь блуждал в скафандре где-то в открытом космосе, где мои движения могли корректироваться только роботами или оборудованием. Я витал… Но из-за того, что я не мог "смотреть", эти ощущения пугали меня.
Но ощущения, которое последовало следом за невесомостью, казалось, были в сто раз хуже звука. Из моих глаз, как будто вились тоненькие нити, словно высасывали из меня что-то. А затем, яркие, красные вспышки, которые оставляли в моем разуме пятно, мелькали все быстрее и быстрее, пока я в каком-то приступе, не начал кричать.
Только вот, мой крик не был «постоянным», он прерывался, словно я прослушивал запись с перемоткой в две-три секунды вперед. То звук появлялся, то пропадал, но я понимал, что кричу "сейчас", не прерываясь.
После, мир вокруг меня будто бы замер. Мое дыхание участилось, и в следующий миг — кислород закончился, но я и не задыхался.
Невесомость пропала, и под моими ногами почувствовалась земля, словно меня переместило куда-то.
Мозг успокоился, глаза — разлиплись и я увидел перед собой нечто.
Сидя на коленях, я трогал руками зеленую траву, не веря своим глазам. Она была такой мягкой, неестественно для Земли, будто
