Я на минуту даже забываю, о чем вообще думала. Пока не осмысливаю то, что он сказал.

– То есть, я сегодня снова буду спать здесь? – задаю интересующий меня еще с утра вопрос.

– Что значит сегодня? – мрачнеет он. – Где тебе еще спать, Аза? Или ты думаешь, что я разрешу тебе иметь отдельную кровать?

– Но… – теряюсь я. – А как же моя комната? Разве я не должна спать там?

– Какая, нахрен, комната?! – сердито ссаживает он меня со своих колен на диван, глядя с откровенной угрозой в глазах. – Ты теперь возомнила себя хозяйкой положения и просишь отдельную спальню?

– Нет, но ведь Раиса сказала, что моя комната в женской половине! – в панике пытаюсь оправдаться, прикрывая лицо, если он решит ударить меня, потому что каждый раз, когда папа так сердился, он выплескивал свою ярость в виде затрещины.

– Раиса!.. – рычит Джалал, а потом отводит мою руку от лица, ища мой взгляд. – Что конкретно она тебе сказала, Аза?

Глава 12

Вот так, словно по щелчку пальцев, мой муж снова превращается в рычащее животное, повергая меня в ужас одним своим видом. Я ненавижу свой страх, но не могу его контролировать. Инстинкт самосохранения вопит мне бежать, но разве это не разозлит его еще больше?

– Она показала мне дом и мою комнату в женской половине, – едва выдавливаю из себя ответ. – Ту, которая раньше принадлежала твоей маме.

Он немного расслабляется, услышав это. Задумывается.

– Ладно, я понял. Если она снова заговорит об этом, смело шли ее куда подальше. Я уже предупреждал, что ты будешь жить со мной, и плевать я хотел на ее правила. Мне что же, разыскивать свою жену по всему дому, когда я захочу ее? Тупая овца!

Меня коробит от его отношения к мачехе и таких выражений, но я молчу. Не хочу огрести за то, что вздумала учить мужчину манерам и такту.

– Тогда, если я остаюсь здесь, то мне бы хотелось переодеться перед сном и лечь, – говорю робко. – Уже поздно.

– Время детское, – фыркает он, глядя на часы. – Ну да ладно, иди. Все равно у нас сегодня выходной, можешь поспать.

Что-то мне подсказывает, что под выходным он имеет в виду супружеский долг. Не могу поверить, что он действительно решил отнестись с пониманием к моей боли, не настаивая на своем. Джалал не кажется мне таким человеком.

Я быстро беру ночную сорочку с халатом в гардеробной и иду купаться. Жаль, что Элиза не разрешила мне взять с собой свои более закрытые и скромные пижамы, потому что все сорочки очень открытые, но если я буду спать в халате, то это пощадит мою скромность.

Однако, все оказывается не так просто, когда я выхожу из ванной со слегка подсушенными волосами. Джалал осматривает меня с ног до головы и кривит рот.

– Сними халат, хочу увидеть, что под ним, – говорит он, сидя в кресле.

Я нехотя развязываю поясок и сняв, бросаю халат на спинку дивана, оставаясь в длинной шелковой сорочке с глубоким вырезом на спине. Тонкие бретельки перекрещиваются сзади крест накрест, а вырез на груди обнажает все до самой грудины. Если бы у меня была большая грудь, то она оказалась бы выставленной напоказ почти полностью. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы держать руки опущенными по швам и не прикрыться ими.

Джалал пожирает меня взглядом и в его глазах начинает полыхать уже знакомый, пугающий меня огонь. Он беззастенчиво поправляет свой орган, выпирающий сквозь тонкие штаны, отчего я краснею с головы до пят.

– Повернись кругом, – охрипшим голосом требует муж и я медленно поворачиваюсь, показывая ему вид сзади. – Иди ко мне, рыжуля.

Он обманул меня. Какая жестокость! Я по его взгляду знаю, чего он хочет, что собирается делать. Он просто притупил мою бдительность, а сейчас решил воспользоваться своим правом. Бездушный зверь!

В глазах скапливаются слезы, больше от обиды, чем от страха, и я стою, застыв, пока он снова не повторяет приказ подойти к нему. Иду на негнущихся ногах и встав, Джалал обвивает мою талию руками, впечатывая меня в свою голую грудь и жадно пройдясь приоткрытым ртом по шее, после чего следует укус, от которого я дергаюсь с тихим стоном.

– Ты такая сладкая девочка, Аза, – хрипит он у моего горла, покусывая его и пробуя языком, как голодное животное.

Его орган тычется мне в бедро и я обреченно всхлипываю, пытаясь смириться с неизбежностью грядущей обжигающей боли, но муж, вдруг, напрягается и медленно отстраняется от меня, хватая мой подбородок двумя пальцами и заглядывая в глаза.

– Почему ты, блядь, плачешь?!

– Прости, – шепчу я, пытаясь вытереть слезы.

Он разочарованно кривится и отталкивает меня.

– Ты такая нюня, рыжуля. Бесишь! Если я сказал, что не буду тебя сегодня трахать, то не буду. Но это не значит, что я не буду трогать тебя вообще. Почему ты такая дерганная?

Я могу лишь беспомощно пожать плечами, стараясь прекратить плакать.

– Я боюсь тебя, – говорю честно. – Не знаю, чего от тебя ожидать.

– Кроме секса? – хмыкает он. – Не знаю, я вроде не похож на маньяка.

«Ты и есть самый настоящий маньяк» – хочется сказать мне, но я молчу. Как и всегда. Похоже, ему это не нравится, потому что Джалал становится еще более раздраженным.

– Иди уже спать, пока я себя еще контролирую, – вздыхает он. – Нам с тобой еще работать и работать над твоими реакциями, но сегодня я не настроен быть терпеливым.

Обрадованная таким помилованием, я быстро иду к кровати и юркаю под одеяло, накрываясь до самых плеч, чтобы скрыть голую кожу. К сожалению, уснуть мне не удается, как бы я не пыталась. Джалал сидит в кресле и что-то делает на ноутбуке, не издавая никакого шума, кроме постукивания пальцев по клавишам. По моим ощущениям проходит не меньше часа, а я все маюсь, сна нет ни в одном глазу.

– Что, не спится? – в какой-то момент спрашивает он меня.

– Нет.

– Тебе мешает свет?

– Я обычно могу спать и при свете, – отвечаю я. – Просто сегодня не могу уснуть.

На это он ничего не говорит и проходит еще несколько минут, прежде чем мой муж снова подает голос.

– Раз уж я вспомнил, мне нужно взглянуть на твои аккаунты в соц. сетях. Личные фото придется убрать, члены нашей семьи не делятся информацией о себе, это небезопасно.

– Но у меня нет доступа к соц. сетям, – удивляюсь я. – И никогда