все устраивало, были «пятерки» и Ленинская стипендия, а теперь вдруг готовы аж диплом не дать? Все пять лет всем факультетом ошибались? Или сейчас неправы? На дворе был 1989, вопросы были неудобные. В итоге все ограничилось тем, что диплом дали синий, а не красный.

Помните, у ваших детей есть право на мирное ненасильственное выражение своей позиции. Вам не нужны «вхождение в положение» и лицемерное сочувствие. Вам нужно соблюдение прав вашего ребенка. Или пусть прямо скажут, что выдают диплом и ставят оценки за верноподданнический образ мыслей, тогда пусть напишут это на сайте и в Уставе учебного заведения. Или пусть не смешивают учебу с политикой и занимаются своим делом – учат и оценивают знания. Если переговоров недостаточно – обращайтесь к помощи юристов. Какими бы ни были наши суды, сама по себе перспектива разбирательства – серьезный аргумент за то, чтобы с вами не связываться.

Многие из нас умеют вести переговоры и занимать принципиальную позицию в своей профессиональной деятельности, а при общении с учебными заведениями и госструктурами проваливаются в позицию жертвы. Не делайте так. Все эти люди получают заплату из ваших налогов. За то, что учат или охраняют ваших детей, а не за то, что форматируют им мозг.

Не сдавайте

Молодые бывают смелыми и даже безрассудными, но впервые попадать под пресс все равно всегда тяжело. И очень сложно держаться, если семья тоже – не тыл, а фронт. Не играйте с карательно-воспитательными органами в молот и наковальню, которыми прессуют ваших детей. Молот иногда не остановить, но без наковальни он много не намолотит.

За несколько лет до моей истории в нашем городе была протестная акция студентов отделения крымско-татарской филологии. Это было единственное место в стране, где можно было изучать крымско-татарскую культуру. И его решили закрыть. Студенты объявили забастовку и голодовку, забаррикадировались в аудиториях и несколько суток там просидели, уже не вспомню точно, чем дело разрешилось. Но хорошо помню, как эти ребята потом рассказывали, что люди в штатском сразу пошли по домам. И стали их родителям, бабушкам и дедушкам, глубоко религиозным мусульманам по большей части, рассказывать и намекать, сочувственно-озабочено, что вот, мол, там ночью вместе сидят парни и девушки, неизвестно чем занимаются, и как родители такое допускают, и что люди подумают. Так вот, не было ни одного дома, из которого их не выставили бы в более или менее грубой форме. Никто не стал с ними обсуждать вопросы нравственности и репутации дочерей, хотя людям давили на очень чувствительные для них точки. Я помню, с каким теплом и гордостью ребята цитировали своих грозных бабушек и отцов, у которых, бывало, с подружкой в кино вечером не отпросишься: «Мы своим детям верим, они сами знают, что делают, выход вот там».

Конкретные ситуации могут разрешаться так или иначе, значимость поводов со временем теряется, а отношения остаются. Знание о том, что тебя не сдали, – остается. Я, например, сейчас уже плохо помню, как точно развивались события, что в каком порядке происходило. А людей, их слова и лица – помню. Бегающие глазки человека, которого до той минуты я очень уважала, директора моей родной школы, куда я хотела пойти работать после диплома, и все было уже договорено. «Меня вызывали… мы не можем… учитель – это не только предмет… будет лучше, если ты…» И другой человек – преподаватель, поди ж ты, научного коммунизма. Я даже имени его не помню, прогуливала безбожно его пары. Но когда началась заваруха, он вдруг сам нашел меня за неделю до сессии, и попросил зачетку. Быстро, молча, прямо в коридоре на подоконнике поставил «отлично» автоматом, сухо попрощался и ушел. Меня тогда не очень беспокоила судьба моего диплома, но я смотрела во все глаза, как взрослые вокруг делают свой выбор. Это было важно и поучительно.

Вы можете быть не согласны с мнением и позицией своего ребенка, вы можете считать, что игра не стоит свеч, что было бы лучше поступить иначе. Вы можете попробовать его переубедить или предложить другой вариант, например, отъезд или «малые дела». Но если над ним занесут молот – не сдавайте его. Пусть он знает, что на вас можно рассчитывать.

И уж точно не становитесь наковальней, не устраивайте семейных разборок с угрозами, упреками и шантажом. Вашему ребенку в этой ситуации нужно много душевных сил, нужны спокойствие и трезвая голова.

Если вы педагог, не позволяйте делать из себя молот. Особенно если дети вам доверяют. Ваша трусость или ложь могут нанести им больше вреда, чем проблемы с администрацией. Вас не могут заставить. Или пусть запишут это в должностных обязанностях: обеспечить политическое единомыслие.

Не обесценивайте

Если вы хотите обсудить с детьми их взгляды и решения – делайте это уважительно. Мы говорим о людях старше 15–16 лет, то есть почти уже взрослых. Закон считает, что они способны отвечать за свои поступки. Это подразумевает способность делать суждения и предвидеть последствия.

Более того, они входят в мир, в котором им жить. Это на их головы упадут все последствия наших ошибок и нашего бездействия. Это их образование, здоровье, рабочие места, путешествия превращаются в чьи-то дворцы и яхты. Это их будущее загоняют в прошлое. Они имеют право об этом думать и говорить.

Вы можете быть не согласны с идеями и с методами, но не отрицайте их право иметь и выражать свое мнение. Не давите, не прессуйте, не ставьте ультиматумов. Выясните, что они думают, как аргументируют.

Не обесценивайте, не используйте сарказм. Этим вы только усилите протест и потеряете контакт. А возможно, и спровоцируете на более радикальные действия.

Не считайте и не называйте своего ребенка ненормальным, глупым или неблагодарным. Протест, риск, желание изменить мир – нормально и хорошо для его возраста, тем более в нашем случае. С вашим ребенком все в порядке.

Не обвиняйте его в происходящих неприятностях. Участвуя в мирном протесте, он действует в рамках своего конституционного права; если у него возникли проблемы, в этом виноват не он, а те, кто его незаконно преследует. Не спускайте собак на и так несправедливо пострадавшего.

Не оскорбляйте ребенка предположениями, что им манипулируют, что он не хозяин своих мнений и действий. Нынешняя молодежь, с пеленок знающая слово «фейк», намного скептичнее нас с вами. А оскорбительнее, чем отказ в субъектности, для юного человека нет ничего.

Не ведите гражданскую войну в семье

К этому часто склонны как провластно, так и оппозиционно настроенные родители. Нам кажется, что дети обязаны разделять наши