— А она тебе? — развернула вопрос другим боком Маурина.

— Она? Она моим характером восхищалась! — с неожиданной гордостью заявил мастер Жербер. — Говорила, какой я стойкий, да сильный, да уверенный! Она же — слабая, чуть что — в слезы, и жизненным тяготам противостоять не умеет! И ей бы — хоть чуточку моей стойкости…

— Так и говорила? Или ты просто так понял? — уже догадываясь, что стряслось, спросила Маурина.

— Говорила!

— Да нет, друг ты мой, это не слова были — это у тебя или же у нее за спиной Жалобный Маг на игрушке своей баловался, — сообщил мастер Ожьер мастеру Жерберу то, что и без того обоим уже было ясно. — А ты, скорее всего, отвечал примерно так — с какой охотой, милочка, я бы с тобой и силой, и стойкостью, и вообще всем на свете поделился, да что поделился — навеки бы тебе всё отдал, бедняжка ты моя!

Судя по молчанию отшельника, так оно и было.

— Значит, не только заклинания — мужской свой норов ты подарить исхитрился… — Маурина вздохнула. — Тяжко же тебе пришлось…

— А вот этого не надо! — прикрикнул на нее мастер Ожьер.

Тут издалека прилетел перестук копыт.

— Ансельм! — воскликнул мастер Ожьер.

Это действительно был Ансельм.

— Отыскали мы ее! — вопил ученик. — Отыскали! Вон там, за поворотом, харчевня! А за харчевней — поле! А за полем — луг и старый сенной сарай! А в сарае она его лечит! Он ногу до крови стер, сидит, хнычет, а она его травами пользует! Молодцы их окружили, сидят в кустах, и Гильом велел передать — живьем он их оттудова не выпустит!

* * *

Склока в сенном сарае разыгралась такая, что ветхая крыша от воплей и посылов магической силы вздрагивала. Хорошо еще, что вовсе не съехала.

Гильом и его молодцы караулили снаружи, а мастер Ожьер и майстра Маурина вели сражение внутри. Они хотели, чтобы Изора сама и без скандала вернула украденное, она же сопротивлялась, и сопротивлялась весьма складно. Уж что-что, а правила, обязательные для магов, она выучила.

И отбивалась она за двоих. Жалобный Маг только растерянно разводил руками. Видно, плохо понимал, какую кашу заварил своими струнными экзерсисами.

Главным аргументом было — что деяние не имеет обратной силы. Стало быть, Туанетта не может вернуть того, что получил от нее Жалобный Маг.

Ансельм, о присутствии которого забыли, внимательно слушал спор. И потому, что не был занят склокой, его-то первого и осе- нило.

— Учитель, учитель! — отчаянно зашептал Ансельм. — Это же не было деянием!

— Передача магической силы не была деянием? — возмутился мастер Ожьер.

Он-то клонил к тому, что силу должна перенять у Изоры Маурина, а потом путем расщепления и собирания по частям вернуть ее бывшей повитухе.

— Нет, конечно! Это ей только так кажется! — Сообразительный ученик мотнул головой в сторону Туанетты.

— Мал ты еще судить, что мне кажется, а что не кажется! — огрызнулась ведунья-неудачница.

— Ну-ка, ну-ка, дитя! — вмешался мастер Жербер. — Что же это, по-твоему, было?

— Просто она — дала, а он — взял! Ведь для этого ни ему, ни ей силы не потребовалось! Дают-то и берут без применения силы, иначе это грабеж на большой дороге получается! — страшно довольный, что взрослые, опытные, почтенные маги его внимательно слушают, завопил мальчишка. — Она захотела дать — и дала! Она же сама к себе силу не применяла!

— Точно! — воскликнула Маурина. — Ежели она его полюбила…

— А она его полюбила! — весомо вставил мастер Жербер.

— Подите вы все в болото! — заорала, покраснев до ушей, тетка Туанетта.

— Так это и была сила, позволившая ей всё отдать этому попрошайке! А вовсе не магическая! — завершила мысль Маурина.

— Будьте вы неладны! — завопила Изора и вскинула руку.

Трудно сказать, какой знак собиралась она сделать — да и не вышло ли у нее бы заклятие как есть наоборот, но следившая за ней Маурина опередила ее, вскинула две руки, между волшебницами взад-вперед пролетели хвостатые искры, и Изора с Жалобным Магом застыли, как два каменных изваяния.

— Ну вот и разобрались, — мастер Ожьер в знак величайшего удовлетворения погладил бороду. — Ну что же, майстра Антуанетта…

Повитуха опустила голову. Давно уж не называли ее полным именем и древним званием…

— …сама дала — сама и возьми обратно!

— Как?.. — еле слышно спросила она.

— А как давала? Что ты при этом говорила?

— Не могу… — прошептала тетка Туанетта. — Что хотите делайте — не могу, не могу…

И даже головой отчаянно замотала.

— Стыдно? — яростно спросил мастер Жербер.

— А тебе не стыдно?

— Я мужчина…

— А я — женщина!

— Вот уж вовремя вспомнили! — прикрикнул на них мастер Ожьер. — Ну, что ты ему говорила? Повтори немедленно!

— А то ведь нам недолго и в зеркало мастера Жербера заглянуть! Наверняка где-нибудь в восьмом или девятом слое эти твои слова отыщутся! — добавила Маурина. — Ну?..

— Всё бери, мне ничего для тебя не жалко… Бери всё мое добро… Навсегда… — Из глаз бывшей повитухи хлынули слезы. — Никогда для тебя ничего не пожалею — только бери!..

— Вот! — Голос мастера Ожьера прямо-таки громом грянул. — Вот! А теперь то же самое — только наоборот! Немедленно!

— Сию минуту! — сурово громыхнула и Маурина.

Туанетта сделала три шага по направлению к Изоре и Жалобному Магу.

— Как же он без… без… — начала было она, да вдруг осеклась — сама уразумела, что собирается сказать нечто несусветное.

— Сними с него каменное покрывало, сынок, — велел мастер Ожьер Ансельму, и тот, проделал перед физиономией Жалобного Мага все необходимые загогулины пальцами.

Жалобный Маг открыл глаза и, вытянув шею, выглянул из-под своего холщового капюшона. Пошевелил руками, нерешительно улыбнулся.

Туанетта стояла перед ним, глядя в землю.

— Извини… — И он развел руками. — Так уж вышло… Извини… Это было сильнее меня…

— Что — сильнее? Воровкин норов — сильнее? — уточнила Маурина. — Ты полагаешь, сказал — извини, и все довольны, и всех в восторг привел?! Антуанетта! Ежели ты сейчас у него своей силы не заберешь, то и мастер Жербер никогда своих заклинаний назад не получит! Это хоть ты понимаешь?

— Ну, говори! То, что было сказано, только наоборот! — напомнил мастер Ожьер.

— Всё… отдай! — вдруг голос повитухи набрал силу. — Отдай мне мое добро! Навсегда!

И тут же Маурина сорвала с пояса Жалобного Мага маленькую лютню, протянула подруге и буквально впихнула ей в руки.

— Ломай! Ломай о колено!

Так властно она это выкрикнула, что Туанетта взяла двумя руками опасную игрушку, и не о колено — прямо так разломила надвое, а то, что получилось, широким махом кинула направо и налево.

Жалобный Маг вскрикнул.

— Ну вот, —