Картер.

Оливия садится в машину и уезжает, не посмотрев на меня. А я начинаю жалеть о том, что натворил. Конечно, она не должна была оставаться со мной, но все равно обидно.

Беру кофе и еду домой, проведу День Благодарения в одиночестве.

Зайдя, скидываю куртку, ложусь на диван и включаю телевизор, по которому ничего интересного.

Прощелкав каналы целый час, я сам не заметил, как уснул под какую-то комедию.

Меня будит стук в дверь. Кого принесло ко мне в три часа дня?

Конечно, я думал, что это мой любимый брат, но оказалось, что это Стейси.

– Тебе чего? – Резко спрашиваю я.

– Хотела тебя увидеть. – Отвечает она.

– Я занят.

Она стоит на пороге и ждет приглашения войти. Никогда не думал, что она дойдет до того, чтобы заявиться прямо ко мне домой без приглашения. Раньше она никогда не позволяла себе этого.

Стейси стоит на пороге, смотря на меня своими бездонными карими глазами. Макияж, как всегда, безупречен. Стрелки, темные, густо накрашенные ресницы и полное отсутствие какой-либо помады. Ненавижу помаду на губах у моих девушек. Ее желтая куртка расстегнута и под ней я вижу темное платье с вырезом. Отгоняя все мысли об этом вырезе я поднимаю глаза и спрашиваю:

– Что-то еще?

– Нет. – Говорит Стейси. – Но я думала, что ты пригласишь меня войти.

– Я сам ухожу. – Беру куртку, ключи от машины и иду прочь.

Моя бывшая девушка идет за мной. Я закатываю глаза, поворачиваюсь и вопросительно смотрю на нее.

– Я видела, что она уехала. А ты один в праздник. Я тоже одна. – Говорит она дрожащим голосом.

– Я собираюсь провести его с Чаком.

Выхожу из подъезда, сажусь в машину и еду прочь, оставляя ее в зеркале заднего вида.

Как она мне надоела.

Остановившись у общежития брата, я понимаю, что выхода у меня нет. Неизвестно сколько там простоит эта сумасшедшая, поэтому я иду в его комнату.

Мы, конечно, повздорили, но идти больше некуда, Адам и Джеймс разъехались по домам, а брат остался здесь.

Стучу в дверь и жду ответа, слышу, как он медленно встает и идет открывать.

Смотрю и вижу, его удивленные глаза.

– Привет. – Говорит брат, я не дожидаясь приглашения, захожу к нему, и ложусь на кровать.

– Сними обувь. – Продолжает он.

– Как дела? – Игнорирую его просьбу я.

– Я думал, что ты уехал.

Чаки садится за стол и начинает перебирать письменные принадлежности.

– А я не уехал. Мне было скучно, еще и Стейси пришла ко мне. Поэтому я решил приехать и доставать тебя.

Я вижу, как он переживает, пытаясь предугадать мои дальнейшие действия, но даже если он очень захочет, не сможет.

– Почему ты не с ней? – Спрашивает Чаки.

– А почему должен быть? Одно дело тусоваться вместе, а другое ехать на прием к ее родителям. Ты знаешь, кем работает ее мать? – Смеюсь я.

– Знаю. И что? То, что тебя пару раз арестовали, еще не значит, что ты не можешь познакомиться с ней. – Чаки очень осмелел, кулаки начинают чесаться, но я держу себя в руках, практически из последних сил. Я уже успел пожалеть о том, что приехал сюда.

– Пару раз, половину из которых, из-за тебя. Если ты не забыл. – Подвожу итог я.

– Ты будешь вспоминать, и злиться на меня всю жизнь? Ты сам виноват в том, что случилось. Прошло почти три года.

– Да, буду вспоминать до тех пор, пока ты будешь лезть в мою жизнь со своими нравоучениями. Три года. Запрет будет снят. – Говорю я, вспоминая об Аманде. Тогда я думал, что я люблю. Я любил ее настолько, что считал ее своей, своей девушкой, своей собственностью. И немного перегнул палку. Но если бы не Чаки, все не зашло бы так далеко.

– Езжай к ней. Ты успеешь, если поторопишься. – Говорит брат, встает и направляется к шкафу.

– Смеешься? Я приеду на прием в Хэмптонс, в бомпере и на спортивной тачке? Нет уж, это ее мир, а не мой. Если бы я хотел жить в таком мире, то я бы остался жить у нас в Калифорнии. Всегда ненавидел эти званные обеды, в отличие от тебя. – Отвечаю я.

– Допустим, с одеждой проблема решаема. Я дам тебе костюм. Но есть другая. Если ты не поедешь сейчас, то потеряешь ее навсегда. Хочешь ли ты этого? В последний раз я видел тебя таким, когда ты встречался с Минди. Влюбленным. Готовым ждать у общежития. Злящимся из-за того, что она ведет себя не так, как хочется тебе. – Чаки перечисляет все мои недостатки, пока роется в своем шкафу. Достает голубую рубашку и протягивает ее мне.

– Смеешься? Я согласен только на черную. – Смеюсь я, понимая, что согласен поехать за Оливией, потому что мне не хватает ее голубых глаз.

Брат достает черную рубашку и черный костюм с пиджаком.

– Мама передала. Не нашел подходящего времени отдать тебе. Видишь, пригодился. – Улыбается он, а я ищу подвох. Не может же он искренне хотеть мне помочь. Это на него так не похоже.

Я вздыхаю, переодеваюсь и смотрю в зеркало. Вроде совсем не плохо. А что если она не захочет меня видеть? Ехать туда часа два, три. Если выехать прямо сейчас, я должен успеть к семи. Прием начинается на час раньше. А что если Оливия не захочет меня видеть? Или выгонит меня на глазах у всех? Что я вообще ей скажу, когда приеду?

Так много вопросов в голове, пока брат подбирает галстук.

– Я не согласен на галстук. Даже не ищи. – Огрызаюсь я.

– Помнится, кто-то шутил, что я всегда выгляжу так, словно собираюсь на прием к президенту. Теперь ты тоже выглядишь так. – Смеется брат.

Я бы дал ему в глаз, но опаздываю. Его смелость и радость меня раздражает. Хотя нет, меня просто раздражает Чаки, чтобы он не делал или говорил.

Молча выхожу из комнаты, сильно хлопая дверью.

– Пожалуйста. Обращайся. – Кричит он мне в след.

Я сажусь в машину и еду в сторону дома Оливии. Примерно, знаю ее адрес, а дальше разберусь на месте.

***

Спустя несколько часов я останавливаюсь возле огромного дома с высоким забором. Ворота открываются, и я вижу большое количество автомобилей. Я угадал, мне нужно именно сюда.

Звоню в дверь, и мне открывает дворецкий. Он зовет какую-то женщину, а та идет оповестить Оливию.

Через минуту она возвращается и говорит, что Мисс Тернер уже идет. Осматриваюсь, понимая, что у декоратора отличный вкус. Обстановка в доме красивая и очень Хэмптонская. Картины, висящие на стенах, а во дворе я видел фонтан. Вот он какой, мир моей Оливии.

Она выходит, и смотрит на меня своими голубыми глазами, которые наполняются слезами. Интересно, от радости или отчаяния?