Языки пламени вскарабкались по ее рукавам и охватили грудь. Они приплясывали и закручивались, рассеивая желтым светом пурпурные сумерки.

Стейси зашлась криком, душераздирающим воплем ужаса, хриплым, нечеловеческим. Рухнула на колени, и пламя взметнулось выше, окутав ее корчащееся тело трепещущим ореолом.

Голова Стейси запрокинулась, из перекошенного рта вырывался нескончаемый вой. Трескучий рев пламени заглушал ее крики. А потом раздался отчаянный вопль Кортни:

– Помогите, кто-нибудь! Стейси горит! Кто-нибудь! Помогите ей! Стейси горит!

Часть вторая

23

– Мы просто хотим поговорить, – произнес Олифант. Он указал Гретхен на кожаное кресло напротив его стола, рядом с тренером Уокер, и тщательно закрыл дверь кабинета.

Гретхен опустилась в кресло и вытерла холодные мокрые ладони о штанины джинсов. Тренер Уокер уткнулась взглядом в стену позади директорского стола. Казалось, она избегает смотреть Гретхен в глаза.

Гретхен прочистила горло. Во рту внезапно пересохло. Она смотрела, как Олифант сдвинул стопку бумаг к краю стола, прежде чем грузно плюхнуться в кресло.

– Холодно тут, – пробормотала она, снова потирая ладони о джинсы.

Тренер Уокер кивнула, но не ответила.

Гретхен заметила пятно на лацкане серого директорского пиджака. Может, кетчуп? Олифант снял очки, протер стекла красным платком. Без очков его глаза показались ей маленькими, слишком маленькими для квадратной физиономии.

Все трое молчали, пока Олифант протирал очки. Из коридора до Гретхен долетел звонкий девичий смех. Ей захотелось туда, к ним.

Дело было в понедельник, через два дня после роковой игры. Выходные, полные печали и напряжения, остались наконец позади. Гретхен почти все время провела, запершись в своей комнате и врубив музыку на полную громкость – чтобы не подпускать маму и заглушить собственные мысли, исполненные чувства вины.

Ей хотелось, чтобы пришел Сид. Он мог бы успокоить ее, убедить, что она ни в чем не виновата, неважно, так оно или нет. Сид мог бы обнять ее и остановить дрожь, колотившую ее тело, прогнать озноб, не выпускавший ее из своей ледяной хватки.

Но он прислал сообщение, что находится в Шейдисайдском госпитале со Стейси и ее родными. В субботу он написал, что Стейси перевели в палату интенсивной терапии и что врачи не могут определить, насколько сильно она пострадала. В воскресенье сообщил, что она «в стабильном состоянии», что бы это ни значило. Он написал, что ее перевели в отдельную палату.

Но Гретхен не могла просто облегченно выдохнуть. Она подожгла Стейси. Непонятно как, но она подожгла ее, возможно, разрушила всю ее жизнь – если она вообще захочет жить.

Если захочет жить…

От этой мысли у Гретхен так скрутило живот, что она с трудом удержала обед внутри.

А потом позвонил директор и попросил зайти к нему в понедельник после уроков. Слава богу, мамы не было дома. Звонок вызвал у Гретхен множество тревожных вопросов. Вдруг ее отстранят от занятий? Или вообще исключат из школы? Нет, будь это так, маму бы тоже вызвали.

А будет ли полиция? Вдруг родители Стейси выдвинули обвинения?

Например, в покушении на убийство?

Станет ли Олифант обвинять ее? Неужели кто-то думает, что все было подстроено?

Гретхен поняла, что сама себя запугивает. Олифант сказал, что проводит разбирательство. Он не говорил, что в чем-то обвиняет ее.

И вот она сидела перед ним, сгорбившись в кресле и вцепившись холодными руками в колени до боли в пальцах.

Олифант выдавил улыбку.

– Гретхен, не смотри так испуганно, – мягко произнес он. – Мы здесь не для того, чтобы назначить виновника. Нам лишь нужно точно выяснить, что произошло. – Он почесал щеку. – Родители Стейси тоже хотят это знать.

– К-как она? – проговорила Гретхен. – Вам что-нибудь известно?

– Судя по тому, что я слышал, она в стабильном состоянии, – ответил Олифант.

– Слава богу, – пробормотала тренер Уокер.

– У нее серьезные ожоги рук и груди, – продолжал Олифант, пристально глядя Гретхен в глаза. – Главный вопрос, сможет ли Стейси пользоваться правой рукой. Она сильнее всего пострадала.

У Гретхен вырвался всхлип.

– Какой ужас… то есть…

– Ожоговое у нас оборудовано по последнему слову техники, – вмешалась тренер Уокер, взглянув на Олифанта. – Мой двоюродный брат обгорел в машине, так они сотворили чудо.

– Рад это слышать, – промолвил директор. Он взял карандаш и принялся катать его в пальцах. Затем, прищурившись, посмотрел на Гретхен.

Страх сдавил ей горло. Она почувствовала, что задыхается.

– Есть догадки, как это случилось? – осведомился директор.

Она сглотнула.

– Э-э… Нет. Правда нет. Ну то есть… – Ее голос задрожал. Неужели он звучит так, будто она лжет? – То есть… Я ничего не понимаю. Я была очень осторожна. Это был мой первый раз, я все хотела сделать без сучка без задоринки. – Гретхен вздохнула. Теперь уже и тренер Уокер не сводила с нее глаз.

– Я все делала пошагово, – продолжала Гретхен. – Я сосредоточилась на том, чтобы все сделать как надо. Я… я не понимаю… – Ее голос дрогнул.

– А ты не видела, чтобы еще кто-нибудь подходил к жезлам или ведру с керосином? – спросила тренер Уокер.

Гретхен крепко задумалась. Покачала головой.

– Нет, ничего такого не помню. Я… я все время там находилась. Хотя… – Она кое-что припомнила. – Вы подзывали меня, тренер Уокер, помните? Спрашивали, нужно ли мне помочь, я сказала, что нет. Но это заняло всего пару секунд, и я сразу побежала обратно.

Кивнув, тренер Уокер потерла подбородок, пригладила рукой волосы. На лице ее застыло хмурое выражение.

– Гретхен, ты точно не заметила ничего необычного? До того, как случилось несчастье?

Гретхен снова задумалась.

– Ну-у… был один момент. – Она замялась.

Олифант уронил карандаш и подался вперед:

– А именно?

– Может, мне бы не следовало говорить… – пробормотала Гретхен.

– Гретхен, любая твоя догадка может нам пригодиться, – заявила тренер Уокер. – Не нужно никого выгораживать. Неважно, что ты не на сто процентов уверена. Случилось ужасное. Мы должны знать, что к этому привело.

Гретхен снова сглотнула. Во рту было сухо, словно его протерли наждачкой.

– Ну… меня немного удивила Девра.

– Девра Далби? – Олифант выпрямился в кресле и сощурился на Гретхен сквозь очки. – Что ты хочешь сказать насчет Девры?

– Первый жезл полагалось отдать Девре, – сказала Гретхен. – Но, когда я протянула его ей, она прямо шарахнулась. Сказала, что ей нехорошо. И чтобы я отдала его Стейси.

– Я это заметила, – вмешалась тренер Уокер. – Девра осталась на месте, и Стейси побежала выступать без нее.

– Я… э-э… н-не хотела бы обвинять Девру, ничего такого, – промямлила Гретхен, – но… она как