— Почему не призываешь остальных чудовищ? — спросил он, игнорируя доносящиеся со всех сторон вопли страха и боли.

Короткая сшибка не пощадила своих невольных свидетелей и участников. Взрывные волны от соударения оружия, наполненного духовной силой, контузили часть везунчиков, которым посчастливилось, находясь рядом, не получить иных повреждений. Но таких зажимающих уши любимцев фортуны оказалось немного — всего несколько человек. Осколки стены, разнесённой ныне выбитым из сражения здоровяком, сработали не хуже шрапнельного снаряда, выкосив всех подвернувшихся на пути… оторванные ноги, руки, головы, разорванные тела. Тот, кто видел последствия работы артиллерии по неодарённым солдатам, не заметит особых различий в результатах. Мои молнии тоже внесли свою лепту, зацепив часть неудачливых посетителей площади. Неприятно. Но смертоносные для неодарённых, разряды хотя бы не заставляли своих жертв мучиться: боль только для тех, у кого есть силы сопротивляться.

— Зачем нам остальные? — отвечаю с усмешкой. — Четыре на четыре будет честнее.

Судя по реакции противников, их действительно всего четверо, даже скорее трое, учитывая чуть живого здоровяка. Засадного отряда не будет, а значит, можно больше не сдерживаться и наслаждаться схваткой, не ожидая удара в спину.

— Слишком самонадеянно, — хмыкнул лидер нападавших.

— Или потому, что каждый новый мертвец забирает часть твоей силы? — вступил в беседу ещё один старый воин, у которого в отличие от остальных, щеголявших лысинами разной обширности, сохранилась густая, пусть и поседевшая шевелюра.

Интересно. Эта — не совсем соответствующая истине — байка о забирающих боевую силу мертвецах имела распространение в Отряде и Семёрке, а также значилась в моём старом досье (насчёт нового не знаю, если оно и есть, то хранится не у Маркуса). Гости из Столицы? Или наши взяточники торгуют секретной информацией с таким размахом, что она доходит до окраин страны?

— Может быть, — лёгкое пожатие плеч. — А может, я просто не хочу множить жертвы среди гражданских. Если вы отступите сейчас, обещаю, что позволю вам уйти.

«На тот свет», — прозвучало уже мысленно.

— Ха, девчонка! Если ты смогла поймать нас один раз, это не значит, что тебе повезёт в следующий! — весело ощерился Генсэй, отчего шрам, пересекающий его лоб, правый глаз и скулу некрасиво зазмеился. — Ты думаешь, что мы испугаемся? Думаешь, эти старики с годами растеряли всю честь?! Наша ассоциация «Белые Брови» появилась потому, что мы хотим дожить свой век как воины, а не как гниющие развалины!

На этих словах зашевелился здоровяк, поймавший своим телом несколько молний Яцуфусы. С багрово-синюшными пятнами на теле и потемневшей сеточкой сосудов вокруг поражённых разрядами негативной энергии участков он выглядел страшно, но отнюдь не жалко. Ярость в красных от полопавшихся капилляров глазах, обнажённые в крупные оскале зубы, кровь струйкой стекающая с прокушенной губы…

Здоровяк не собирался валяться на земле в ожидании победителя.

— Я! Ещё! Могу! Биться!!! — взревел он, поднимаясь.

Пассивная сенсорика говорила, что «дедушка Прапора» использует жёсткую вариацию навыка «форсажа», буквально вымывая потоками собственной силы проникшую в его тело тёмную энергию. Как пользователь схожих техник могу сказать, что подобный приём сильно ударит даже по организму молодого и здорового воина духа. Старик же… похоже, он действительно решил дать последний бой.

— Что ж, — позволяю себе улыбку предвкушения, — я буду вас помнить, Белые Брови.

Да начнётся второй раунд!

* * *

Несмотря на подталкивающие вперёд эмоции, не спешу бросаться в атаку, внимательно изучая противников и ловя на себе такие же цепкие взгляды от них. По позвоночнику и конечностям растекался жар от активированного «форсажа», а в груди нарастал холод тёмной силы тейгу. Крепко сжимаемая рукоять Яцу приятно холодила пальцы — артефакт жаждал крови.

Как и я.

Вот он, шанс оценить свой прогресс в реальном бою! Но нужно чуть-чуть подождать, пусть голосящие от страха и боли нонкомбатанты уберутся подальше.

— Ха-ха, кучка тупых пердунов! — штатный гаер* группы, коего не сдерживали мысли о жизнях невольных участников нашего сражения, снова испортил нарождающуюся атмосферу китайского боевика, начав свою атаку на психику врагов.

/* — Шут, насмешник./

«Да, пожалуй, если их удастся снова спровоцировать, это будет... удобнее», — решаю я.

Взглянув на мою довольную физиономию и уловив одобрение своим действиям, напарник противно засмеялся, с превосходством поглядывая на неприятелей. Пара условных знаков с указанием первой жертвы от него тоже не ускользнули.

— Я исчо магу драцца! — передразнил он седого здоровяка. — Ха! Ещё помучиться ты можешь, старый стриптизёр! Хотите сдохнуть с честью? Думаете, Куроме-чи вас отпустит? Ха-ха-ха! — напоказ развеселился он, — Сдохнете, как собаки, а после будете носить её сладости, отзываться на глупые клички и служить грушами для битья. Почтенные зверушки, ха-ха!

«Нормальные у моих кукол прозвища, — мысленно ворчу, внимательно следя за противниками. — А Печенька крепкая и живучая, ей нетрудно побыть условным противником. И Эйпману полезно. А вот отвращать моих будущих марионеток от верной службы — не надо!», — подаю насмешнику знак замолчать, пока он в своих словесных уколах не ушёл совсем не туда.

«Старые пердуны» на этот раз хоть и разозлились опять, но очертя голову бросаться вперёд пока не стали. Пока. Всё же они на враждебной территории — и каждая секунда промедления повышает вероятность прибытия остальных трёх членов группы.

Наконец, разошедшиеся полукругом противники решились напасть. Их лидер рванул на меня, здоровяк встретился с марионетками, а остальные двое нацелились выбить Кея. Однако мы не стали дожидаться момента, когда противники окончательно воплотят в реальность свой план. Кей резко сместился влево, к избранному на роль первой жертвы боевому старику с густой шевелюрой. Я немного задерживаюсь, заблокировав атаку Мастера. Уклонение, обманный финт, контратака и… я, разорвав дистанцию, выпускаю целую очередь «смертобубликов» навстречу пожилому агрессору. После чего, дождавшись, когда он шарахнется в сторону, к