Я мрачно усмехнулся.

— Конечно же нет, развратная девчонка. Иди в туалет, вставь и пошли мне фото.

— И все?

— Я не закончил, — отозвался я, скользнув взглядом по ее кремовой шее к декольте. — Пока тебя не будет, я переберусь в одну из тех кабинок в баре. Вернешься и сядешь ко мне на колени.

— Боже, — простонала Эш, ее глаза широко распахнулись от ужаса. — А дальше?

«Умная девочка».

— Если сможешь трахнуть меня, не привлекая ничье внимание, получишь свои деньги.

— Здесь? В ресторане? Ты совсем рехнулся? — воскликнула она, шокировано смотря на меня.

— Не здесь. В баре. И да. Я совершенно точно рехнулся.

«Из-за тебя».

«Тупица. Гребаный болван».

— Ты все сказал? Пятьдесят тысяч за то, чтобы я вставила себе анальную пробку и тайно занялась с тобой сексом в баре? — когда я кивнул, Эш вся подобралась. — Скину десять тысяч, если воспользуешься купоном и потом вечером за просмотром кино будешь рассказывать, как сильно я тебе нужна.

— Нет, — рассмеялся я.

— А за пятнадцать?

— Нет. Я дам ровно пятьдесят тысяч. Никаких купонов и нежных слов.

— Тогда никакой сделки не будет, — громко произнесла она, донося свои слова до ближайших слушателей. Своенравная девчонка даже скрестила руки на груди,

— Ладно, Золушка. Пятьдесят тысяч, и вечером я воспользуюсь дурацким купоном на кино. А потом расскажу, как сильно ты мне нужна.

— Но?

— Но я буду говорить непристойности и разное дерьмо, пока мы будем трахаться.

— Ладно, — фыркнула она. — И я назову тебя папочкой.

— Эта чушь меня не волнует, — я закатил глаза.

— А что тебя волнует? — выгнула Эш брови.

— Ничего.

— Такой скучный.

Я криво усмехнулся.

— Перестань дуться, соплячка, и иди в туалет. Если, конечно, принимаешь условия сделки.

— О, я принимаю, — нахально отозвалась она, поднимаясь из-за стола, — папочка.

Черт, а ведь интонация, с которой она это произнесла, меня очень возбудила.

— Сделай снимки получше. Очень близкие. Хочу увидеть на них все.

Эш улыбнулась, не соглашаясь, но и не отвергая просьбу. Мелкая пакостница. Я провожал ее взглядом, пока она гарцевала по ресторану, привлекая внимание каждого находившегося здесь ублюдка. Спустя пять минут мой телефон завибрировал.

«Черт, ну и девушка».

Она точно угадывала мои предпочтения. Первое время Эш была нерешительной и совсем не в восторге от моих идей, но теперь, похоже, наслаждалась. На фото я увидел ее обнаженную киску и анус, увенчанный ярко-синим драгоценным камнем.

Члену в штанах стало совсем тесно.

Я поспешил ответить.

Я: Поиграй со своим клитором, но не кончай. Встречаемся в баре через пять минут.

Эш: Твое желание — закон для меня, сладкий папочка.

Я: Чертова девчонка.

Эш: Твоя девушка.

Я: Четыре минуты, девчонка.

Эш: Назови меня своей девушкой, и я пошлю фото, которое обязательно тебе понравится.

Я: Я тебя покусаю, моя нахальная девушка. Показывай.

Она выслала мне фото двух пальцев, погруженных во влагалище. Я с трудом подавил стон желания.

Я: Три минуты.

Я бросил на стол деньги, покрывая счет, а потом подошел к пустой кабинке бара. Когда появился бармен, я заказал коктейль для Эш, а себе пиво. И почувствовал ее приближение даже прежде, чем увидел, как Эш шла ко мне с глупой улыбкой на лице.

Она знала, что сводила меня с ума.

И это ее возбуждало.

Мне следовало почувствовать гнев, но эта ее широченная улыбка меня позабавила.

— Папочка? Это ты? — громко окликнула она меня, помахав мне рукой.

Я не смог сдержать смех. Она чертовски испорченная.

— Давай, садись папочке колени, — ответил я, решив ей подыграть. — Я соскучился.

Забравшись в мою кабинку, Эш села ко мне на колени, потерев при этом эрегированный член своей милой задницей. Мне пришлось схватить ее за бедра, чтобы она больше не извивалась.

— Ты слишком наслаждаешься этим, — рыкнул я, проведя ладонью по ее обнаженному бедру. — Нужно было предложить тебе сумму поменьше.

— Теперь слишком поздно, — отозвалась она торжествующим тоном. — Ты уже заключил сделку.

Никто не обращал на нас никакого внимания. Какая жалость. Я бы с удовольствием ее опозорил, сбив излишнее самодовольство.

— Вытащи мой член, — пророкотал я. — Но не попадись.

Бармен принес нам напитки. Эш отпила от своего бокала, а потом чуть сдвинулась, чтобы незаметно просунуть под себя руку и расстегнуть молнию на моих брюках. Ей пришлось повозиться и приложить усилия, но в конце концов она освободила мой член. Эш тут же опустилась на его и стала тереться вдоль длины, чтобы я почувствовал, насколько она возбуждена. Тот факт, что на ней до сих пор не было трусиков, снес мне голову в наилучшем из возможных смыслов.

— Ты так и будешь тереться или все же трахнешь меня? Ммм?

Она немного приподнялась и склонилась вперед, чтобы скользнуть по моей головке. Так медленно, что впору замучить нас обоих. Когда Эш, наконец, позволила мне полностью погрузиться в нее, то застонала. С анальной пробкой всегда было так тесно.

— Откинься назад, — прорычал я, запуская руку ей под платье, чтобы потрогать клитор. — И установи с кем-нибудь зрительный контакт.

Эш выругалась, заставив меня рассмеяться.

— Ладно. Тот горячий парень в костюме на десять часов.

Я взял свое пиво и стал потягивать его, тоже бросив взгляд на того ублюдка в костюме. Должно быть, он почувствовал пристальное внимание к своей персоне, потому что тут же нашел своим похотливым взглядом мою красавицу. Его брови взлетели вверх, а потом он извинился перед сидевшим рядом с ним парнем.

— Думаешь, он гей? — спросил я, ущипнув ее за клитор.

— Неа, он меня хочет.

— Хмм.

Эш рассмеялась, отчего внутренние мышцы ее влагалища сжали меня еще крепче.

— Да мой парень ревнует.

Нет, я не ревновал. И уж точно не был ее парнем. Хотя, мог держать пари, Эш хотела бы, чтобы я ревновал. Иногда она просто изводила меня своими детскими глупостями. Впрочем, я полагал, что в этом и заключалось истинное предназначение игрушки: измотать владельца настолько, чтобы он забыл о многих других аспектах своей жизни.

Эш здорово меня утомляла. К счастью, она к тому же достаточно меня развлекала и делала прекрасный минет.

— Его член, вероятно, уже твердый, — усмехнулась она.

— Ты меняешь правила игры, — предостерег ее я. — Похоже, ты перехотела свои пятьдесят тысяч.

— Я хочу. Это ты начал изменять правила. Мы должны были сделать все тихо, не привлекая к себе внимания, а теперь ты просишь смотреть в глаза горячим парням.

— Перестань называть их горячими, — моей игрушке нравилось, когда я подыгрывал.

— Говорила же, что ты ревнуешь.

— Ладно, продолжай строить глазки своему мелкому «не гею».