Я порскнул в кусты, оглядываясь, не зная, куда деть чертову «ручную кладь». Решился – и перекинул ее за ограду. Всё, назад дороги нет. Портфель для меня всё равно что сундучок для Билли Бонса – там и диплом, и документы, и наличность.

Ухватившись за скругленный верх, кряхтя и сопя, елозя носками «прощаек» в поисках опоры, я подтянулся – и перекинул тело на ту сторону забора. Вроде бы журналюги из «прекрасного далёка» не упоминали сторожевых собак в своих брехливых откровениях…

Я расцепил пальцы и спрыгнул на бурую траву. Едва не упал, но вовремя выставил руку. Не в кувырок же входить – куртку измажу…

Часто дыша, словно после хорошей пробежки, осмотрелся. Елки, березки, кустики… Едва я потянулся за портфелем, как почуял быстрое движение. Выпрямиться или развернуться…

На это просто не хватило времени – сильная рука ухватила меня за шиворот.

– Попался, который кусался, – пробасил спокойный голос, не торжествуя, а как бы констатируя будничный факт.

Страх обдал меня морозящим всполохом, но в груди уже теснилось бешенство, опаляя мозг. Так унизительно попасться… Хотя на что ты надеялся, попаданька? На бабусю-сторожа из ВОХРа?

– Пусти! – просипел я, и даже на приемчик нацелился, но попытку броска не засчитали. Невидимый телохран играючи перехватил мою руку, и жестко зафиксировал.

– Тпру-у! Стоять, конёк-горбунёк…

Удерживая меня, пыхтящего, одной левой, невидимка достал рацию и по-прежнему спокойно доложил:

– Третий первому – нарушитель задержан. – В шипящем эфире невнятно забубнили. – Нет, ребенок. Подросток.

Охранник развернул меня, и ослабил захват. Невысокий, не слишком накачанный, и внешность неброская. Одет просто и удобно. Увидишь такого на улице, отвернешься… Уже забыл.

– Лягаться не будешь? – спросил он без улыбки.

– Я не лягался! Я самбо занимаюсь! – сцену подростковой вспыльчивости я отыграл на «пять с плюсом».

– О как! – в тоне прикрепленного озвучилась легкая ирония. Он даже голосом не привлекал к себе внимания. И запахом тоже – ноздрей коснулся шлейф забористого «Шипра». – А можно узнать, что ты забыл на охраняемой территории?

– Мне нужно к Юрию Владимировичу! – выпалил я. – Он один может спасти моего деда!

Офицер не дрогнул, но зрачки его чуток расфокусировались.

– Звать как?

– Меня?

– Да.

Уловив в голосе охранника оттенок нетерпения, я затараторил:

– Антон Кирш! Вот тут, в кармашке портфеля, мое свидетельство! – и добавил с отчаянной ехидцей: – Лягаться не буду.

Невозмутимый страж ознакомился с документом, и поднял задумчивый взгляд.

– Так твой дед – Иван Палыч?

– Ну, да! А я не знаю, где его искать! Но он в большой опасности! И куда мне было идти?

– Ладно… За мной – и без глупостей, пожалуйста.

– Да что я – совсем, что ли…

Продравшись сквозь заплетшиеся кусты, мы выбрались на расчищенную дорожку, уводившую мимо пушистых елочек и огромных берез с прямыми, как колонны, стволами.

Дорожка влилась в аллею, аллея притекла к просторному двору, обсаженному великанскими пихтами. В их тени почивали черная «Волга» и расплывшийся «ЗиЛ» того же официального цвета с пуленепробиваемыми стеклами, отсвечивавшими зеленым.

А в глубине открывалась госдача – здоровенная изба, рубленная чуть ли не в три этажа. С будущими хоромами бандосов и куркулей на Рублевке не сравнить, уж больно скромна.

Ближе ко входу круглились цветочные клумбы, заботливо укрытые на зиму картонками. Меня умилили половинки кирпичей, уложенные поверх, чтобы ветер не унес.

– Заходим.

В обширном холле меня ждал пожилой человек в очках. Его шлепанцы, пижамные штаны с пузырями на коленях и заношенная латанная кофта сбивали с толку – на фотосессиях Андропов в костюме позировал, а тут чисто домашний прикид.

– Спасибо, Володя, – мягко сказал председатель КГБ.

Поймавший меня охранник кивнул и вышел за дверь.

– Ну, здравствуй, Антон.

Холодок в душе пополз еще ниже в минус. Прикидываться и дальше внуком Кирша опасно, да и противно, но не выдавать же себя?

– Здравствуйте, Юрий Владимирович! Я ваш портрет видел. А… Вы не знаете, где дед?

– Знаю, – забросил ответ Андропов, темнея лицом. – А с чего ты взял, что он в опасности? Да ты присядь.

Я устроился с краю дивана, и вздохнул, теребя ручку портфеля.

– У нас так заведено, это как игра – мы с дедом пользуемся кодовыми фразами. Он, когда в Москву улетал, напомнил мне о них. Я ему звонил еще… в позатом месяце. Дед был в хорошем настроении – сказал, что все у него нормально. А сегодня утром… Запереживал я что-то… Было часа три по нашему, а в Москве – восемь утра. Ну, дед всегда рано встает… Я и позвонил. Он взял трубку после четвертого гудка. И голос у него был… То ли уставший, то ли… Не знаю, но он мне не понравился. А стоило мне поздороваться… Дед сразу так обрадовался! Спрашиваю: «Ну, как ты?» А он: «Не волнуйся! Всё в полном порядке!» Меня как током шибануло! Понимаете, для нас с дедом выражение «Всё в порядке» – это как сигнал тревоги, а уж если «Всё в полном порядке»… Это SOS! Я его тут же спрашиваю: «А ты где?» А он мне: «У друзей». Понимаете? Если бы дед был с вами, то сказал бы: «Со своими». А «друзья»… Дед у врагов.

– А… – встрепенулся Ю Вэ. – Он успел что-то еще передать?

– В том-то и дело! Я расслышал какой-то шумок, и всё. Короткие гудки. Похоже, кто-то нажал на рычажок. Ну, я сразу в аэропорт, и сюда. И… вот.

Мой вопросительный взгляд Андропов проигнорировал, отведя глаза. Привстал, взял со столика трехлитровую банку со слоистой медузой гриба, и нацедил себе в стакан через марлечку. Отпил шипящей желтизны, и медленно выговорил:

– Мне очень жаль, Антон, но твой дед погиб.

Я ссутулился, словно утратив некий стержень. Тошно стало, и пусто. Ну, кто мне полковник Кирш? Не родня, даже не друг. Товарищ. Но всегда жалко, когда уходит хороший человек.

Да мы просто ничего не успели с «Палычем»! Ни сдружиться, как следует, ни по душам поговорить. Единственный день были знакомы! А теперь – всё…

– Его убили? – негромко уточнил я, удивляясь дребезжанью в голосе.

Помолчав, Юрий Владимирович глухо вытолкнул:

– Да. Ивана Павловича схватили утром, незадолго до твоего звонка. Куда именно увозили… Расследуем. Ищем. А тело нашли буквально два часа назад. В Медведково. Деда твоего не пытали, но явно пытались разговорить. На руке – следы от уколов. Видимо, вводили… м-м…

– Спецпрепарат? – подсказал я, дернув губами. – «Сыворотку правды»?

– Д-да… Похоже, шприцем орудовал непрофессионал – медэксперт предполагает эмболию… – Андропов выхлебал настой до