Шрифт:
Закладка:
Дубинка? Нунчаки? Боло?..
И вдруг я вспомнил один случай из своей насыщенной биографии, когда мой отряд накрыли стервятники Концернов. Сначала они, как водится, пустили исподтишка ракету. Та повелась на «трещотку» и ударила значительно правее, по детской площадке, на которой, к счастью, тем утром никого не было. Потом из всех щелей полезли солдаты. Нам пришлось уходить, патроны закончились быстро. И тогда я подобрал цепь от взорванных качелей. На одном её конце полыхал кусок автомобильной покрышки…
Мои бойцы потом сказали, что выглядел я весьма эффектно. Дрался, впрочем, тоже неплохо. С того случая и приобрел прозвище Капитан Чейн.
Цепь — не бог весть какое удобное оружие, но у меня почему-то возникло совершенно нелогичное чувство, что это — именно то, что нужно. Разум будто отключился в этот миг, осталось лишь… Наверное, это учитель и называл намерением.
— Интересный выбор, ваше сиятельство, — услышал я его голос и открыл глаза.
Учитель смотрел мне на правую руку. Я скосил взгляд туда же и приподнял брови, выражая должную меру удивления. В руке у меня была цепь.
Я не ощущал её. Казалось, сожми я кулак, и пальцы пройдут сквозь звено. Цепь была призрачной, полупрозрачной, какой-то мерцающей.
— Обычно на это уходит не меньше недели, — заметил учитель. — Впрочем, обычно и нет такой спешки.
— Это — оружие? — Я поднял руку и скептически посмотрел цепь на просвет.
Цепь послушно поднялась вслед за рукой, однако весу в ней от этого не прибавилось. Я почувствовал себя наркоманом, поймавшим собственный глюк. Проблема была лишь в том, что тот же глюк видел мой учитель.
— Вы вырастили душу оружия, ваше сиятельство. Теперь можете не сомневаться, что ваш путь приведёт вас к его плоти. Когда они соединятся, этот вопрос будет закрыт.
— И где мне искать его… плоть? — спросил я.
— Мне-то откуда знать? Это — ваше оружие, — пожал плечами учитель. — Скажу лишь, что плоть вы найдёте там, где меньше всего можно ожидать обнаружить душу. Ваш путь приведёт вас туда. Не нужно искать специально, нужно лишь не сходить со своего пути. А теперь — покажите, на что способен дух.
Последнее слово он произнёс уже в движении. Учитель сорвался с места, как ужаленный, и в его руках вновь появились две сабли. Только в этот раз они не были материальными. Учитель напал на меня с двумя «духами», если можно так выразиться.
Но призрачное или нет — это было оружие, и мои рефлексы взяли своё. Те рефлексы, которые уходят куда глубже мышц и нервов, прописываются в подсознании.
Я отпрыгнул назад, одновременно выбросив перед собой цепь. Рукой сделал короткое движение, и цепь вытянулась перед учителем, преградив ему путь. Он, не сбавляя хода, прянул вниз, перекатом прошёл под цепью, вскочил на ноги, сократив дистанцию до метра. А я быстро потянул цепь на себя.
Она слушалась гораздо лучше, чем могла бы настоящая. Казалось, моё оружие опережает мысль. А потом я понял, что оно способно на гораздо большее.
В нарушение всех законов физики и здравого смысла, цепь, подтянувшись ко мне, змеёй рванула вперёд, обвилась вокруг одной сабли, потом — вокруг другой и стянула их вместе. Я дёрнул на себя, и учитель потерял равновесие.
Дальнейшее было уже делом техники. Я пропустил обе сабли справа от себя, одновременно с силой ударив ногой в корпус. Учитель отлетел на два шага назад и грохнулся спиной о камни, зарычав сквозь стиснутые зубы.
Две сабли, оставшиеся в плену цепи, исчезли, словно бы растаяли в воздухе.
— Здорово! — послышался тонкий голос. — Ваше сиятельство, вы просто великолепны!
Я повернул голову. У задней двери дома стояла Китти. Впрочем, не совсем стояла, скорее подпрыгивала в неописуемом восторге и хлопала в ладоши. Глаза её горели. Я не сомневался, что если сегодня ночью загляну к ней в комнату — там будет открыто. Впрочем, по ряду признаков можно было предположить, что для Кости Барятинского эта дверь и раньше не закрывалась.
Улыбка, которой я хотел поделиться с Китти, не успела добраться до губ. Правое бедро как будто что-то обожгло. Я вздрогнул и сунул руку в карман. Цепь исчезла, словно бы почувствовала, что больше не нужна, однако я по-прежнему ощущал её присутствие. Знал, что как только я захочу — она вернётся во всём своём призрачном великолепии.
А из кармана я вытащил жемчужину. Тьма в ней снова пришла в движение. Её сделалось больше.
— Так я и думал, — прохрипел учитель, подойдя ко мне; он, морщась, потирал область солнечного сплетения, куда пришёлся удар. — Понадобится особый подход. Собирайтесь, ваше сиятельство. Прокатимся в одно место.
Глава 8
Природа магии
Для занятий с учителем я оделся в костюм, который принесла Китти — должно быть, по распоряжению деда. Удобные, не сковывающие движений штаны и куртку из какого-то эластичного материала. Тёмно-синие, с белыми вставками. Я едва удержался от комментария — если бы обнаружил этот костюм в гардеробной вчера, наряжаться Фантомасом не пришлось бы.
А для того, чтобы отправиться в поездку, костюм следовало сменить на «светскую», как выразился учитель, одежду. Я успел принять душ и уже застёгивал рубашку, когда в дверь постучали.
— Открыто, — бросил я. Китти научился определять по стуку.
Девушка порхнула в дверь. Затараторила:
— Выше сиятельство, Кстатин Алексаныч! Ихнее сиятельство срочно требуют вас к себе!
— Ихнее сиятельство — это дед? — уточнил я.
— Григорий Михалыч, да-да! Срочно требуют.
Угу. Стало быть, мой сюрприз обнаружен.
— Спасибо. Иду.
В коридоре я столкнулся с Ниной.
— Доброе утро, Костя. Ты не знаешь, что случилось? — Девушка выглядела встревоженной, хоть и старалась держать себя в руках.
Я покачал головой:
— Доброе утро. Не имею ни малейшего представления.
— Господи, только бы ничего плохого! — Нина перекрестилась.
Я приобнял её за плечи.
— Уверен, что всё в порядке. Не волнуйся.
Дед встретил нас на пороге кабинета.
— Заходите.
Впустив, плотно закрыл дверь.
— Смотрите.
Он сдёрнул с горы, лежащей на столе, тонкую скатерть. Ничего нового я не увидел, за прошедшие несколько часов гора не изменилась.
Нина ахнула. Всплеснула руками.
— О, Боже… Дядюшка! Тебе удалось раздобыть деньги? Но как?
— Это лежало у меня на столе, — сказал
