Шрифт:
Закладка:
— Привет, Танюша, — улыбнулся я Тане. — А чего ты сидишь одна?
— Я жду маму, — отозвалась Таня и посмотрела на меня.
— Ты сегодня нам прочитаешь какой-нибудь стих? — поинтересовался я. — Ты же что-нибудь приготовила?
— Нет. Я не успела, — сразу как-то погрустнела Таня. — Мне надо было помогать учить стих моему брату.
— Ну, хорошо. Это ничего страшного, — успокоил я Таню. — Значит, приготовишь стих к следующему воскресенью, а сегодня его прочитает твой брат. Это тоже хорошо. Хорошо, что ты помогла своему брату. Ведь ему тоже надо выходить вперёд и читать стихи, а он это делает редко.
— Он просто плохо читает, — сказала Таня в оправдание своего брата.
— Ну, ты ему помогай, и он станет читать лучше, — уверенно сказал я.
— А ты приготовил стих? — спросила в свою очередь Таня.
— Да. У меня кое-что есть, — не смог сдержать свою улыбку я.
— Покажешь? — вмиг оживилась Таня.
— Нет, — отрезал я. — Услышишь его, когда я буду рассказывать. А вот уже после собрания я могу тебе дать его почитать, если захочешь. А пока нельзя! А то, когда я выйду его читать, тебе будет неинтересно.
— Хорошо, — смирилась Таня.
— А вот и твоя мама, — увидел маму Тани я и, напоследок улыбнувшись Танечке, уселся на лавочку.
Родителей пока не было и мне оставалось только смотреть по сторонам и ждать начала собрания. Артём, Денис, Петя со своими родителями обычно приезжали к самому началу собрания, и я не знал смогу ли с ними увидеться до начала. Виталик, скорее всего, всё ещё возился со своей сестрой, и я не знал, стоит ли его искать. Поэтому мне оставалось только сидеть на своём месте, и здороваться со всеми кто проходил мимо.
— Привет, Максим, — плюхнулся едва ли не на меня, непонятно откуда взявшийся Артём.
— Привет, — с удивлением посмотрел я на Артёма. — А что это вы так рано? Вы обычно к самому началу приезжаете.
— А вот сегодня мы решили выехать пораньше, — сообщил Артём.
— А где Дэн и Петя? — посмотрел по сторонам я, надеясь их увидеть.
— Петя немного приболел и его сегодня не будет, — выдал Артём.
— Жалко, — вздохнул я.
— А вот Денис здесь. Может быть сейчас подойдёт. Я его оставил в холле и, если его не заставили помогать на кухне, то сейчас подойдёт. А то там просили помочь что-то принести, — Артём посмотрел в сторону холла. — Ну, а я смог пробиться к тебе.
— Это хорошо, — довольно улыбнулся я. — А ты случайно не знаешь… — только начал я.
— А вот и я! — воскликнул Денис и уселся рядом со мной. — Скучали по мне?
— Очень, — как-то странно улыбнулся Артём. — Ну, и где ты застрял? Неужели тебя там насильно удерживали?
— Да, вы не поверите, — сделал страдальческое выражение лица Денис. — Меня пропускать в зал не хотели. Пришлось пробиваться силой. Я там всех расталкивал и с трудом пробился к вам. Одного человека пришлось даже так сильно толкнуть, что он улетел куда-то далеко. Даже не знаю, жив ли он!
— Ну, конечно, конечно, — засмеялся Артём. — Сочиняй больше!
— Да я правду говорю, — с серьёзным выражением лица повторил Денис. — Это настоящая правда!
— Не волнуйся! Мы тебе верим, — хлопнул Дениса по руке я. Мы с Артёмом и Денисом переглянулись и одновременно засмеялись.
Ещё минут пятнадцать мы говорили обо всём на свете. К нам даже успел присоединиться Виталик с Милой на руках. Мы даже не хотели прекращать общение, но начиналось собрание и ребятам пришлось уйти на свои места, а рядом со мной уселись родители, которые до этого тоже общались с другими братьями и сёстрами во Христе. И вот собрание началось. Мы молились, пели, братья говорили проповеди и всё это время я старательно повторял стих, не желая запнуться, когда буду его рассказывать. Конечно, я слушал проповеди, но не так хорошо, как обычно. Стих был достаточно большим и запнуться я не хотел. И вот наконец-то пресвитер дядя Юра меня позвал вперёд. Я решительно пошёл вперёд и вот я оказался за кафедрой перед микрофоном и начал читать стих:
— Солнце праведности на Востоке встает.
О, Боже! Небо и землю Твоя слава наполняет.
Мой прекрасный возлюбленный,
Твоя любовь меня окружает.
Все, ищущие истину, Бога любят.
И пусть ранним утром я просыпаюсь одна –
сердце мое из-за Божьих слов радостно.
Будто любящая мать Он молвит добрые слова.
Как упрек отца — слова Его суда.
Божья любовь окутывает сердце мое.
Всемогущий Бог так прекрасен.
Во всем мире я люблю только Его.
Божья любовь окутывает сердце мое.
Всецело люблю Его, только Его.
Божья любовь окутывает сердце мое.
Я глубоко вздохнул, набирая в лёгкие как можно больше воздуха, и продолжил читать стих. Конечно же, я немного нервничал, ведь на меня смотрела вся Церковь, а это было больше двухсот человек. Но я рассказывал стихи достаточно часто, так что, когда я начинал рассказывать стих, все волнения и переживания тут же уходили. Я лишь волновался, что могу запнуться и поэтому старательно сосредотачивался на стихотворении, чтобы ничего не забыть.
— Со всех концов света мы приходим, — заканчивал я рассказывать стихотворение
Влекомые голосом Божьим.
Божья любовь окутывает сердце мое.
Всемогущий Бог так прекрасен.
Во всем мире я люблю только Его.
Божья любовь окутывает сердце мое.
Всецело люблю Его, только Его.
Божья любовь окутывает сердце мое.
Божьи слова жизни дарованы нам.
Мы очищаемся Его судом.
От переплавки любовь укрепляется.
Его любовью мы наслаждаемся.
Божья любовь окутывает сердце мое.
Всемогущий Бог так прекрасен.
Во всем мире я люблю только Его.
Божья любовь окутывает сердце мое.
Всецело люблю Его, только Его.
Божья любовь окутывает сердце мое.
— Слава Богу! — тут же раздалось из зала, стоило мне замолчать.
— Да. Слава Богу! — улыбнулся пресвитер. — Молодец, Максим. Этот стих ещё лучше прошлого. Иди на своё место.
Я в ответ улыбнулся и, спустившись с кафедры, направился к лавочке. Я уселся рядом с родителями и направил свой взгляд на кафедру. Теперь я был готов спокойно слушать проповеди и псалмы, ведь теперь я рассказал стихотворение, и мне не надо было из-за него волноваться. Я только уселся поудобнее и тут увидел, как к кафедре подходит брат Тани, Рома. Я тут же начал с интересом наблюдать за мальчиком. Мне было очень интересно, что за стих он расскажет и как расскажет. И вот Рома был уже около кафедры, но в отличие от меня и Тани он до неё не доставал и служителям пришлось дать ему микрофон прямо в руки.
