Шрифт:
Закладка:
Говоря это, он угрожающие потряс тростью перед глазами сына, и Артём хорошо заметил кровь на её кончике.
— Вы тупые, безмозглые и не способные хоть как-то думать идиоты, — устало вздохнул барон. — Вы собирались напасть и избить человека, который спас жизнь сыну Лазаревых. Их сыну, тупые вы идиоты! О да. Что, Артём вылупился? Не знал, да? А я вот знаю. Вы хоть понимаете, что сделал бы Лазарев, если бы узнал, кто за это ответственен?
В помещении повисла тишина. Волков смотрел на своих детей, ожидая от них ответа. Хотя это, наверное, не совсем так. Он знал, какой ответ в итоге получит. Тут, скорее, был воспитательный момент, хотя отец давно потерял надежду на то, что его дети смогут добиться того же, чего и он собственными силами и мозгами.
— Я не знал, — наконец выдавил Артём.
— Ты не знал, — повторил барон. — Но ты должен был! Что такое быть аристократом⁈ А? Что это значит, я вас спрашиваю?
Волков указал тростью в сторону Даниила, и тот съёжился, ожидая нового удара.
— Ладно этот идиот. Его ничего кроме своих шлюх, денег и развлечений не интересует. Но ты, Артём! Ты мой первый наследник! Ты должен понимать…
— Власть, — спокойно произнёс молчавший всё это время Максим. — Власть и Игра. Прости, отец. Мы совершили ошибку, подумав, что он обычный простолюдин. И мы не знали о его связях с Лазаревыми.
Отец посмотрел на своего среднего сына, и впервые за весь вечер на его лице появилось что-то похожее одобрение.
— В этом и смысл, Максим. Не в поспешных действиях. Не в глупой детской порывистости. Забудьте о ней. Вы не дети. Вы те, кто стоит над огромной массой тупых людей. И вы должны сохранять эту власть. Вы должны думать о том, куда можете наступить и какой ход можете сделать.
— Я понимаю, отец.
Волков стоял ещё несколько секунд, глядя на детей, а затем вздохнул и пошёл в сторону своей любимой террасы. Его гость всё ещё не ушёл.
— Пошли вон, — коротко бросил он, так и не повернувшись к ним. — И уберите отсюда этого недоноска. Артефакты ему не давать. Пусть терпит. Может, так хоть чему-то научится.
Вся эта ситуация раздражала его до безумия. Вместо того чтобы заниматься действительно важными проблемами, ему теперь придётся как-то решить и это дело.
— Что, проблемы в семье? — спросил разлёгшийся на кушетке рядом с открытым камином граф.
Браницкий, как и всегда, чувствовал себя здесь как дома. Он вообще вёл себя везде так, словно всё окружающее принадлежало лично ему.
— Проблемы с воспитанием, — сухо отозвался Волков, подходя к своему креслу и с удовольствием опускаясь в него.
— Ты паршиво выглядишь, Лёша, — как бы между делом произнёс Браницкий, покачивая в руке бокал с коньяком. — И ты так и не рассказал, что это был за парень, с которым ты встречался.
— Он никто, — отрезал барон, поплотнее запахивая полы халата.
— И ты позвал этого «никого» к себе на приватную встречу? — хохотнул развалившийся на кушетке граф. — Оставь эту чушь для кого-нибудь другого, Лёша. Дай угадаю: это как-то связано с той экзекуцией, что ты сейчас устроил своим неразумным детям?
— Как будто ты и сам этого не знаешь.
— Знаю, — усмехнулся он. — Но мне порой нравится слышать, как люди признают свои ошибки.
Волков поморщился, но так на это ничего и не сказал. Что толку оскорбляться на правду.
— Даниил сделал глупость.
— Опять?
— Скорее, снова. Очередную. Нарвался на особо ретивого парня. И ладно бы это произошло где-нибудь ещё. Так нет, этот идиот решил покрасоваться и поехал в заведение к Молотову.
Услышав это имя, Браницкий только тихо рассмеялся.
— Всё ещё не можешь простить ему тот случай?
— Скорее, я лучше сдохну, — беззлобно огрызнулся Волков, наливая себе коньяк. — Ты не хуже меня знаешь, как Молотов ненавидит меня и мне подобных. Лучше скажи, зачем ты пришёл, Константин?
Граф повернулся к нему и улыбнулся. От этой улыбки, исказившей покрытое ожогами лицо, Волкову стало не по себе. Репутация графа уже давно шла впереди него.
— Ты плохо выглядишь.
— Ты уже говорил мне это.
— Нет, я имею в виду, что ты действительно выглядишь паршиво, Алексей. Сколько?
— Полгода. Может быть, восемь месяцев, — немного подумав, произнёс Волков. Скрывать большого смысла не было. — Врачи давали мне год. И это было два года назад. Но, боюсь, что в этот раз старуху уже не переиграть.
— К Распутину обращался?
— Да. Ещё два года назад. Поэтому я до сих пор сижу здесь, а не лежу в могиле. — Барон поморщился, вспомнив лечение. — Но даже у его сил есть свои пределы. К сожалению.
Волков взболтнул в руке бокал, покатал напиток по стенкам, сделал глоток. Крепкий коньяк огненной каплей пронёсся по горлу и упал в желудок, прогревая тело.
— Ты так и не сказал, зачем именно приехал, — напомнил ему Волков.
— А ты не ответил, что это был за пацан.
— Простолюдин. Какая тебе разница?
— Мне? — удивился граф. — Мне никакой. Но он интересен тебе. А значит, теперь он интересен и мне. Ты же знаешь, мне нравится всё интересное. В противном случае жизнь была бы скучной.
— Это по этой причине ты встречался с Димитровой за пару дней до того, как та девка попыталась убить Лазарева по её же приказу? — ни на что не намекая спросил Волков, одновременно с этим показывая, что и он многое знает.
— Мне показалось, что всё идёт как-то скучновато, — пожал плечами граф