купец и председатель суда олдерменов Кнайпхофа, одного из трех "городов" старого Кенигсберга. Надеясь убедить Рота занять более умеренную позицию, Отто фон Шверин пригласил его на частную встречу в герцогский замок в Кенигсберге 26 мая 1661 года. Но встреча прошла ужасно неудачно. Согласно докладу Шверина, Рот принял подстрекательский и конфронтационный тон, заявив, в частности, что "каждый князь, будь он хоть сколько-нибудь благочестив, носит в своей груди тирана" - слова, которые позже будут приведены в обвинительном заключении олдермена. Рот, в свою очередь, напомнил, что защищал древние свободы Кенигсберга в вежливой и разумной форме - это Шверин пришел в ярость и угрожал ему поднятой рукой.57

Несмотря на продолжительную кампанию преследования, Рот продолжал вести агитацию против избирательной администрации под защитой городских властей, которые отказывались арестовывать его или ограничивать его деятельность. Он отправился в Варшаву, , где встретился с королем Польши, предположительно для того, чтобы обсудить возможность польской поддержки эстатов. В последнюю неделю октября 1661 года у курфюрста кончилось терпение, и он вошел в Кенигсберг с 2000 солдат. Рот был арестован, предан суду, осужден избирательной комиссией и заключен в крепость Пайтц, расположенную далеко в Котбусе, анклаве Гогенцоллернов в курфюршеской Саксонии. В первые годы тюремный режим не был особенно тягостным - Роту подавали обеды из шести блюд, он имел комфортабельные комнаты и мог совершать прогулки вдоль верхних стен крепости.

Однако в 1668 году были введены новые ограничения, когда выяснилось, что он вел тайную переписку со своим пасынком в Кенигсберге, в которой тот обрушивался на "высокомерных кальвинистов", управлявших его городом от имени курфюрста. Посредник, передававший его письма, солдат, уроженец Кенигсберга, служивший в крепостном гарнизоне, также был наказан. Фридрих Вильгельм сначала заявил, что освободит Рота, если тот признает свою "вину", проявит искреннее раскаяние и попросит пощады. Но Рот остался при своем мнении, заявив, что действовал не по злому умыслу, а из долга перед Отечеством. После скандала с перехваченными письмами курфюрст постановил, что буйный олдермен никогда не должен быть освобожден. Лишь несколько лет спустя, в возрасте семидесяти лет, Рот написал Фридриху Вильгельму письмо с просьбой об освобождении и похвалами как "верному и послушному подданному" курфюрста.58 Но помилования не последовало, и летом 1678 года олдермен умер в своей крепости после семнадцати лет заточения.

Заключение Иеронима Рота в тюрьму открыло путь к временному соглашению с прусскими землями. В начале 1670-х годов произошли новые столкновения по поводу налогообложения, во время которых для принуждения к уплате налогов были вызваны войска. В январе 1672 года в герцогской Пруссии даже состоялась политическая казнь - единственная за все время правления курфюрста.59 Однако в конце концов пруссаки смирились с суверенитетом курфюрста и сопутствующим ему фискальным режимом. К 1680-м годам политическое правление прусских эстов подошло к концу, оставив лишь ностальгические мечты о "все еще не забытом блаженстве, свободе и мирном спокойствии", которыми они наслаждались под мягкой властью королей Польши.60

 

СУД И СТРАНА

 

Администрация курфюрста постепенно расширяла свою независимость от провинциальной элиты. Поскольку курфюрсту принадлежала почти треть Бранденбурга и около половины герцогской Пруссии, он мог значительно расширить свою доходную базу, просто улучшив управление коронными владениями. Во время Второй Северной войны управление этими владениями было упорядочено под надзором нового ведомства по делам доменов (Amtskammer). Еще одним важным шагом стал акциз - косвенная пошлина на товары и услуги, введенная по частям в городах Бранденбурга в конце 1660-х годов, а затем распространенная на Померанию, Магдебург, Хальберштадт и герцогскую Пруссию. После местных споров о способах сбора акциза его передали под контроль централизованных налоговых комиссаров (Steuerraäte), которые вскоре стали выполнять и другие административные функции. Акциз был важным тактическим средством, поскольку он разделял различные корпоративные элементы внутри сословий друг против друга и тем самым ослаблял их по отношению к центральной администрации. Поскольку акциз распространялся только на города, он давал сельским предприятиям конкурентное преимущество перед их городскими соперниками и позволял курфюрсту использовать коммерческое богатство регионов, не отторгая при этом влиятельные помещичьи семьи.

Фридрих Вильгельм также укреплял свою власть, назначая кальвинистов на ключевые административные должности. Это был не просто вопрос религиозных предпочтений - это была политика, сознательно направленная против притязаний лютеранских сословий. Несколько самых высокопоставленных чиновников Фридриха Вильгельма были иностранными кальвинистскими принцами. В эту категорию попали многолетний вице-король Клеве Иоанн Мориц фон Нассау-Зиген, а также граф (позже принц) Георг Фредерик фон Вальдек, яркий правитель небольшого Вестфальского княжества, служивший в голландской армии и ставший самым влиятельным министром первой половины правления. Другим был Иоанн Георг II Анхальтский, командующий в кампании 1672 года и бывший вице-король Бранденбурга. Польско-литовский князь Богуслав Радзивилл, назначенный наместником в герцогской Пруссии во время Второй Северной войны, был еще одним имперским кальвинистским вельможей. Бранденбургский министр Отто фон Шверин, ведущий чиновник при берлинском дворе после 1658 года, был померанским дворянином, перешедшим в кальвинизм, чья деятельность от имени курфюрста включала скупку дворянских поместий и их включение в состав коронных владений. В целом, около двух третей высших должностных лиц, назначенных во время правления великого курфюрста, были реформатами.61

Другой важной тенденцией стало использование иностранных чиновников; в Бранденбурге почти никто из ведущих министров, назначенных после 1660 года, не был уроженцем курфюршества. Использование одаренных простолюдинов (в основном юристов) в верхних эшелонах гражданской и военной администрации увеличивало разрыв между правительственными органами и провинциальной элитой. К концу XVII века юнкерское дворянство бранденбургской глубинки стало занимать незначительное место в зарождающейся бюрократии Гогенцоллернов, что было вызвано ухудшением финансового положения элиты, которая медленно восстанавливалась после разрушительных событий Тридцатилетней войны. Из всех назначений на высокие придворные, дипломатические и военные посты, произведенных в период между восшествием на престол курфюрста Фридриха Вильгельма в 1640 году и восшествием на престол его внука Фридриха Великого сто лет спустя, только 10 процентов приходилось на представителей бранденбургского дворянского землевладельческого класса.62 По мере их отступления появился новый тип чиновников, менее связанных с провинциальным дворянством, чем с монархом и его администрацией.

Это не была борьба за безоговорочную капитуляцию одной стороны перед другой. Центральная власть стремилась не к прямому доминированию над провинциальными элитами как таковыми, а к контролю над определенными механизмами в рамках традиционных властных структур.63 Курфюрст никогда не ставил перед собой задачу упразднить сословия или полностью подчинить их своей власти. Цели его администрации всегда были ограниченными и прагматичными. Самые высокопоставленные чиновники часто призывали правительство быть гибким и снисходительным в отношениях с сословиями.64 Принц Мориц фон Нассау-Зиген, наместник в Клеве, по темпераменту был примирительной фигурой и большую часть своего пребывания на посту проводил в качестве