— Нет, — вновь отрезала Эм. — Я бы могла напоить тебя своей кровью, конечно, но я и сама давно не питалась. Тем более моя кровь истощена битвой с гоблинами и твоим лечением.

— А не убивая выпить можно? Порезать руку и сцедить немного…

— Понимаю тебя. Хорошо, что ты дорожишь человеческой жизнью, в отличие от некоторых, но тебе придётся осушить свою первую жертву полностью. Точнее, когда ты почувствуешь кровь, ты уже не сможешь остановиться. Просто смирись и прими это, как данность. Это неизбежно, каждый вампир через эту фазу жизни проходит.

— А кровь животных не подойдёт? Может, зайца мне словим, например? — уже в крайности пошёл я.

— Здесь нет животных.

— Это почему? — сразу же спросил я.

— От демонов тут большой магический дисбаланс остался, вся живность с ума сходит или стороной эти места обходит. Поэтому холмы и называются Проклятыми, — пояснила мне вампирша. — Так что без убийства не обойтись.

— Нет, я всё же думаю… — начал было я, но Эммилия прервала меня.

Резко обернувшись и притянув меня за грудки, фактически прошипела в лицо.

— Я сказала — смирись! Ты должен, и ты сделаешь это.

Если честно, я немного испугался, как там говориться в супер романах всяких — засосало под ложечкой. Возражать я не стал — боялся, что голос предательски дрогнет.

— Я тебе в последний раз повторяю: другого способа нет. Ты вынужден осушить её, и ты это сделаешь, — начала она вкрадчиво, по слогам, втолковывать мне. — Смирись и подчинись.

Ответить я всё так же не мог, слова просто застряли в горле. И как только заглянул ей в глаза понял, что пропал. Два омута утянули меня к себе на дно, и её слова эхом разнеслись в сознании, донося до меня свой смысл и позыв к нужным действиям, после чего и пришло смирение.

Я смог лишь кивнуть в знак согласия, и мы двинулись дальше.

Меня постоянно трясло, глаза горели огнём, и зубы сводило.

— Уже скоро, терпи, — выдохнула Эммилия, почувствовав мою тревогу.

И действительно, через пять минут нашему взору открылся бревенчатый дом. Я порадовался, увидев избушку, как на Древней Руси, хотя она какая-то большая была. Если бы я не знал, что там фермер живёт, то подумал бы, что это дом какого-нибудь столбового дворянина. Если у них фермеры в таких доминах живут, то у царей вообще должны быть палаты шестнадцатиэтажные. Так, бред, сгинь из головы.

Эммилия присела на расстоянии ста метров от дома и принялась его изучать, чем занялся и я. Рядом с фермерскими пенатами был загон с сараюшкой небольшой, откуда доносилось кудахтанье и, по-моему, блеяние. Собаки, вроде, нету — это гуд, а то у меня с ними вечные конфронтации.

— Так, смотри, — начала Эм шёпотом. — У него сейчас гости — четверо солдат, видимо с гарнизона пришли отдохнуть или за поставкой, неважно. Сейчас по дуге обходишь дом и заходишь в заднюю дверь, там коридор с множеством комнат, в одной из них ты и найдёшь свою жертву, — стала шептать мне она инструкции и голос у неё при этом изменился.

— Ты с пятерыми-то справишься? — спросил я и уже понял, как глупо это прозвучало.

— Они, скорее всего, пьяны — лёгкая добыча. В любом случае им уже не жить, — она улыбнулась, и это была весьма злая улыбка. — Теперь пошёл.

Сначала я застыл в нерешительности, но после лёгкого тычка принялся аккуратно обходить дом со стороны сарая. Действительно, в нём слышались и куры, и козы и даже, по-моему, свиньи.

«Ты же говорила, что животные тут не живут, и вообще все с ума сходят?» — спросил я ментально у Эммилии.

«Да, так и есть, но это я немного утрировала. В основном бешенством страдают плотоядные животные. У одного из фермеров, не помню сколько поколений назад, собака так свихнулась и всю живность задрала, мы её потом вместе выслеживали», — ответила она.

Завернув за угол, я приблизился к нужной мне двери.

«Осторожно, — тут же предостерегла меня моя спутница. — Один из солдат направляется в твою сторону, видимо перепил и решил выйти на свежий воздух, думаю мне не нужно тебе говорить, что делать».

Действительно, вскоре я уловил шум приближающихся шагов, и в ноздри ударил сильный запах спиртного. Я встал так, чтобы меня не было видно из-за открывшейся двери и достал из рукава нож, застыв в ожидании. Дверь отворилась без скрипа, я вжался в стену, с порога послышалось неразборчивое причитание, и его хозяин пошёл вперёд. Сделав десяток шагов, он остановился и стал копаться в районе паха.

Ну, ёпт! Тоже мне, гость. Прям во дворе решил надудонить. Мозг — цыть!

Я бесшумно подошёл к солдату и услышал стук его сердца, размеренный и методичный, он гулом раздавался в моей голове, обостряя до предела чувство голода. Быстро зажав ему рот рукой, ударил в шею ножом. Подобно зверю я сорвался с цепи и застыл лишь в считанных миллиметрах от пульсирующего потока.

«Нет! — приказала мне Эммилия. — Это не та жертва».

Всё тело напряглось и заныло от боли, запах крови с такого близкого расстояния сводил с ума, и рассудок трещал по швам. Уверен, что если бы не контроль моей создательницы, я бы просто растерзал его тело подобно бешеному псу, но она направила меня в дом против моей воли. Можно сказать, что я стал зрителем в собственном теле — оно меня не слушалось.

«Твоя жертва — девочка. Этот пьянчуга тебе не подходит, — в её голосе чувствовалось возбуждение. Судя по крикам, она тоже уже вломилась в дом. — Найди её и насыться кровью. Только её, это приказ».

Войдя в дом, я тут же сместился в сторону — летящий арбалетный болт всё равно бы в меня не попал, но рефлекс сработал. Но