Отказаться от выполнять прямого приказа омоновцы не могли, но Ведьмак вывернулся и смог вызвонить знакомую редакторшу программ с первого канала. После этого она оперативно организовала выезд телевизионной группы с целью снять острый репортаж.

В результате кадры готовящегося штурма предприятия попали в прямой эфир. Первыми среагировало омоновское начальство. Приехал некий генерал и в прямом смысле надавал командиру батальона по шее. После этого подразделение отозвали. Позже позвонили из главка и наехали уже на нашего Гамалеева.

Впоследствии тот всё равно смог выкрутиться, переведя все стрелки на омоновцев. Но его авторитет у местных сотрудников настолько упал, что полковнику пришлось переводиться на другое место службы. Мне довелось столкнулись с ним в две тысячи десятом, но это уже совсем другая история.

А комбинат Сидор не просто отстоял. Ушлый директор смог скупить акции у потерявших интерес акционеров и стал единоличным собственником, руководящим предприятием по сию пору в моём будущем.

Ну а куча раскрытых убийств, позволила мне перевестись работать в центр Москвы и войти в группу, занимающуюся особо тяжкими преступлениями и серийными убийцами. И хотя больше я никогда в дела комбината не вмешивался, всё равно знал: в том, что он до сих пор существует и люди там работают, есть и моя небольшая заслуга.

Глава 8

Такой Футбол нам не нужен

Насколько я помню, дядя Саша всегда играл нападающим. На это мне в прошлом не хватало скорости, так что я был вечным полузащитником, специализирующемся на голевых передачах. Правда, если честно, то местный футбол был ближе к дворовому, нежели к профессиональному. Так что смена позиции на поле игроками, прямо во время матча, считалась нормальным явлением, и её особо никто не замечал.

Зато я, едва начался первый тайм, сразу заметил особенности, отличающие новое тело от прежнего. Несмотря на недавний запой, моя дыхалка работала безотказно. Да и ноги двигались пошустрее.

Конечно, это всё можно списать на обманчивые ощущения пятидесятилетнего мужика, попавшего в тело молодого парня. Но я свои спортивные возможности всегда оценивал объективно. Именно из-за этого, в своё время поняв, что уровень выше Московского чемпионата по боксу, навредили потяну, я перестал участвовать в соревнованиях.

Сейчас же я чувствовал себя намного лучше, чем, будучи на пике своей прежней физической формы. Я носился по полу с большим удовольствием, и уже через пять минут после начала матча, поймав кураж, обвёл троих соперников, ворвался в штрафную и влепил мяч в дальнюю девятку.

После удара меня попытался сбить сивый здоровяк, и если бы я вовремя не подпрыгнул, то у него был шанс сломать мне ногу. А перед тем как набежали члены моей команды и начали поздравлять с размачиванием сухого счёта, я успел заметить нехороший взгляд, исходящий от сивого.

После возобновления игры я пару раз прервал острые атаки. Затем не позволил комбинатовским реализовать опасный штрафной. И каждый раз сивый бугай оказывался рядом, при этом продолжая меня прессинговать и одаривать нехорошими взглядами. Напрашивался однозначный вывод, это нечто личное. Видимо, дядя Саша где-то перешёл ему дорогу.

Решив проверить свои догадки, я сам приклеился к сивому. Дождался, когда мяч окажется у него, и технично отобрал его. Играющий по большей части в атаке хулиган Кошель, прочитал мой дальнейший ход и рванул вперёд на чужую половину поля.

Выдержав темп, я обвёл одного из полузащитников. А затем дал длинную голевую передачу, которую Кошель в одно касание переправил в ворота соперников.

А после того, как мяч залетел в сетку, сзади налетел сивый и, зачем-то сделав подкат, грубо меня свалил. В пылу игры хотелось вскочить, обматерить оппонента и потолкаться ради приличия, но я сдержался.

Управляющий мозгами, рассудительный пятидесятилетний мужик, справился с очередным выбросом тестостерона, и, растерев ушибленную голень, поднялся на ноги. При этом я проигнорировал ненавистный взгляд сивого.

Тот стоял рядом и явно ждал, когда я начну задираться и орать. Я же многозначительно на него посмотрел и осуждающе покачал головой. В этот момент подбежал батя и высказал сивому всё, что о нём думает. Однако здоровяк на него никак не среагировал и только презрительно сплюнул в мою сторону. После этого подозрения о возможной личной вендетте переросли в твёрдую уверенность.

Плохо одно, как раз сивого я в своей прошлой жизни не помнил.

Ушиб был сильный, так что батя отправил меня посидеть на скамейке. На замену вывел одного из десятиклассников. Всё это сработало против команды, и уже через пять минут счёт на фанерном табло стал — 2: 1.

А ещё через пару минут, игроки комбинатовской команды ворвались в штрафную толпой и сравняли счёт. Наша оборона рухнула, так что у стоявшего на воротах бати, не было ни малейшего шанса, поймать мяч.

Конечно, мне показалось, что забивший находился в офсайде, но судья почему-то этот факт проигнорировал. А проходивший мимо сивый опять не сводил с меня глаз. До конца первого тайма оставалось несколько минут, так что я в ожидании свистка осмотрел трибуну.

В самом начале матча там сидело человек тридцать, но к концу тайма, количество болельщиков значительно прибавилось и перевалило за полторы сотни. И как оказалось, многих из них я наглядно помнил либо хорошо знал.

А ещё я невольно напрягся, заметив в дальней части трибуны, мужика в светлом плаще и чёрной шляпе. Однако присмотревшись, я узнал директора комбината Егорова и успокоился. К тому же рядом с ним сидела его секретарша Леночка, оказавшаяся на лавочках единственной особой женского пола.

Эту Леночку я неплохо знал по прошлой жизни. Сейчас ей немного за двадцать. Засиделась она в секретаршах вплоть до девяносто девятого. И, кстати, в свои сорок лет, выглядела очень эффектно и ничуть не хуже, чем сейчас.

Разумеется, ей приписывали любовные связи со всеми детекторами и временными управляющими, которые занимали кресло в кабинете директора. Началось это ещё с директора времён СССР Егорова, которого взорвут в девяносто четвёртом, а закончилось Сидором, ставшим хозяином комбината в девяносто девятом.

Разглядывая эту парочку, я снова вспомнил о цеховиках. А ведь без Егорова подпольный пошив, палёной джинсы, на комбинате точно не организовать. Но почему-то в будущем, тот, кто принимал в этом участие, про него не сказал ни слова. Странно это всё.

Судья засвистел, как только закончились сорок пять минут. К длинной лавке подошли усталые парни. Большинство уселись прямо на травку и