же самое, только вдруг Елена Федоровна заметила, что у ритуального костра крутится ее Алешка. Он подбрасывал в огонь сухие ветки и беззаботно болтал с приезжим мальчишкой. Волноваться было не о чем, но Елена Федоровна решила, что будет держать в поле зрения всю эту компанию.

Когда костер догорал, двое мужчин взяли большие палки и принялись ими бить по головешкам, пытаясь сровнять угли в более-менее однородную массу. Самые крупные из тех, что не догорели, они выкидывали из костра. Наконец все было готово. Жанна дала знак всем собраться вокруг тлеющих углей. Действо начиналось.

Елена Федоровна пыталась отыскать Алешу среди адептов, как их в шутку называл Сергей Иванович, когда услышала негромкое гудение. Закрыв глаза и сложив руки в намасте, босые люди пропевали какие-то звуки… и Алешка тоже пропевал, и стоял босой. Он стоял рядом с тем мальчишкой, сложив ладони на уровне груди и прикрыв глаза.

Несмотря на больные колени, Елена Федоровна довольно быстро оказалась в шаге от внука и уже была готова дотронуться до его плеча, когда ее остановила Жанна. Она взяла ее за руку и отвела чуть в сторону.

— Не бойся, это не причинит ему вреда…

Елена Федоровна растерянно слушала свою соседку.

— Давай, разувайся, вставай вместе с нами… Смелее!

Елена Федоровна отметила про себя, что такую Жанну она еще не знала. Предельная концентрация во взгляде, цепкие глаза смотрят куда-то вглубь, и невозможно от них скрыться. И в голосе что-то изменилось, будто к нему добавилась невероятная сила. Перед ней стояла не соседка по даче, а самая настоящий мастер, учитель. Жанна кивнула головой в сторону тех, кто стоял вокруг углей, настойчиво приглашая к ним присоединиться. И тут что-то произошло. Елена Федоровна почувствовала, что внутреннее сопротивление, а вместе с ним и тревога ушли прочь. Как будто после сильного спазма все расслабилось. Стало легко и ясно. Жанна ввела в круг Елену Федоровну и встала рядом с ней.

— Просто делай, что говорю я и что делают все остальные, и ничего не бойся. Закрой глаза.

А дальше было малопонятное. Голоса вокруг гудели, как пчелиный рой, поочередно меняя звуки, затем визуализация, вибрации, потоки энергии… Люди стояли, взявшись за руки и образуя цепь, как когда-то на празднике. Суггестия? Нет, она была уверена, что действительно с ней происходило что-то такое, чего придумать она никак не могла. Затем Жанна произнесла ту непонятную фразу, которой приветствовала всех сегодня утром, ей ответили тем же. Елена Федоровна чувствовала всеобщее волнение, что, очевидно, передавалось из рук в руки, но страшно не было. То было похоже на предвкушение и тихое ликование от встречи с долгожданным. Это была радость.

Открыв глаза, Елена Федоровна увидела, как Жанна бросила на угли ком бумаги. Тот моментально вспыхнул. Угли готовы. Сигнал подан.

Присутствующие бежали по углям, выстроившись в очередь, держа ладони все так же сомкнутыми на уровне груди. Они старались высоко поднимать колени и твердо ставить ступни в горячее облако под ногами. Каждый гудел особым звуком — йо-йо-йо-йо-йо — почти как индейцы. Должно быть, со стороны это походило на странную, немного пугающую процессию каких-нибудь сектантов-огнепоклонников. Могло показаться, что они идут к углям с совершенно парализованной волей, будто в гипнозе или трансе.

«Ой, что это? Я хочу посмотреть», — могла спросить девочка у мамы, проходя по бетонке. «Не надо, не ходи. Это татары богу молятся», — могла ответить ей мать. Местные привыкли к таким воскресным ритуалам, но предпочитали обходить собравшихся стороной, мало ли что. Как любое необычное зрелище, оно вроде и привлекало, а вроде и заставляло держаться на расстоянии.

Елена Федоровна подумала, что надо бы сначала ей, а уже потом Алешке. Но не успела она закончить эту мысль, как мимо нее по тлеющим углям промчался внук. Она почти не узнала его — таким он сейчас был для нее незнакомым и даже чужим. Но убедившись, что с мальчиком все нормально, что он не хромает и не плачет, Елена Федоровна побежала сама. Как это все будет? На что похоже? Ступила одной ногой, другой. Как? Все? Уже снова на траве? Приятное тепло охватило ступни, а тело — чувство небывалого энтузиазма. Последнее было самым примечательным.

Оно состояло из внезапно вспыхнувшего желания жить, из на первый взгляд беспричинного вдохновения, какое бывает с человеком крайне редко. Елена Федоровна только сейчас подумала, как она смогла вообще пробежать со своими больными коленями. Что это было?

Многие шли по второму и третьему разу, Алешка был среди них тоже. Елена Федоровна не вмешивалась и лишь наблюдала, каким азартом был охвачен ее внук. Она радовалась в ответ на его радость, понимая, что сейчас с ним происходит нечто очень важное, и может случиться так, что он пронесет память об этом дне через всю свою жизнь. Вполне вероятно, что это воспоминание не раз сослужит ему добрую службу.

Когда углехождение закончилось, Елена Федоровна подошла к Алеше и обняла его. Потом женщина сходила на дачу, принесла печенье и джем, и они присоединились к шумному пикнику неугомонных. Эти люди вокруг, они вдруг стали какими-то своими, кого знаешь тысячу лет, кого любишь без всяких на то оснований. Елена Федоровна заводила короткие, ни к чему не обязывающие разговоры со своими новыми друзьями, улыбалась им, проявляла участие в их делах. Она готова была делиться своими знаниями по ведению дачного хозяйства, а для шестерых даже провела экскурсию по «Зеленой листве».

Потом Жанна сама подошла к Елене Федоровне.

— Как я рада! — Она приобняла свою соседку из «Зеленой листвы». — Доверять углям может только босая нога, ум здесь бессилен. Углехождение — это как ходить по воде, только еще невероятнее, ведь в огне у нас совсем нет опыта. В это время творится настоящее священнодействие. Оно глубинно, безмолвно и безумно красиво. Огонь настолько великодушен к босой ноге, что будет ласков даже к самому нерешительному новичку, который вскоре узнает, что пляшущие под ступнями огненные искры дарят чувство невесомой радости. Ему нет аналогов. И потом, после, как ты видишь, все тоже очень замечательно — и пикник на траве, и, конечно, приятное тепло в ногах, бережно хранящее тебя в последующие дни. Быть посвященным однажды в таинство углехождения навсегда приобщает к особой стати, поступи, с какой мы идем не только по земле, но и по жизни. Эта поступь легка и прозрачна, тверда и бесстрашна, она наполнена знанием сокровенных таинств мироздания.

Елена Федоровна не стала ничего говорить домашним про события этого дня. Она поняла, что