Шрифт:
Закладка:
— Поговорите со мной! — почти взвыла развалившаяся на волокуше девушка, продолжающая наслаждаться химическим кайфом. Что бы ей не вкололи, эффект это имело стабильный и приятный, судя по широкой улыбке и попыткам петь в те моменты, когда я ей переставал отвечать.
— Молчите, леди… или я навьючу вас всем этим барахлом, а потом поведу за собой на веревке, — пригрозил я, заставив Суматоху изумленно заткнуться. Она даже под кайфом начала слегка меня побаиваться, когда утром обнаружила распотрошенные тела. Старрх, похоже, в принципе не умел оставлять красивые раны.
Усталость постепенно вытеснила уныние от совершенного. Да, мне пришлось угробить троих людей, которые, по сути, ничего не сделали ни мне, ни этой Авроре, которая выдает себя за Эскильду. Более того, Бог-из-Машины совсем не заставлял меня их убивать, а потом ещё и грабить. Я сам себя убедил, что выбранный и исполненный план действий наиболее эффективен и единственно возможен. Полученная награда неплохо подогревала мою паранойю, что сам Деус согласен с моими мыслями.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«Демпфер эмоций» — вы получаете способность подавить свои эмоции на 30 секунд, произнеся вслух или про себя ключевую фразу. После применения способности должно пройти не менее четырех часов.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Сначала я плевался, читая описание дарованной способности, но применив её ради интереса, переменил собственное мнение. В «замороженном» состоянии мысли становились четкими и холодными, память обострялась, получалось одним махом проанализировать все свои последние действия. Разум, лишенный оков и стимулов, хладнокровно созерцал прошлое и будущее. Как-то действовать во время работы «демпфера» было довольно сложно, так как почти любое движение я начинал воспринимать как нерациональную трату сил, но зато для анализа собственных впечатлений он подходил великолепно. Также присутствовал дополнительный бонус — подавитель эмоций сбрасывал в ноль любое навязчивое состояние, что меня преследовало до момента его включения. Тревога за убийство следопытов ослабла на порядок, раздражение от воплей Эскильды-Авроры вообще сошло сразу же на нет.
Хорошая способность.
Близость города, особенно морского и портового, означает множество ведущих к нему дорог. Вот к такой грунтовой я и вытащил волокушу с блаженствующей черти знать от чего Суматохой. Вытащил и… сам возле неё сел. Устал. Сунул девушке в руки флягу, пару полосок подсушенного соленого мяса, приказал есть. Сам, перекусив, принялся разбирать трофеи. Ночью, после устроенной бойни, на это время не тратил, был занят обрезанием и подгонкой под себя одежды с трупов. Плотная материя — не кожа, это куда удобнее, да и те крестьяне-переселенцы, оскорбленные леди, очень нехорошо посматривали на гоблинское рукоделие, в котором я щеголял.
Первым делом меня заинтересовало оружие. Две почти одинаковых однозарядных винтовки с затворами скользящего типа и одна, напоминающая дробовик — именно из нее выпотрошили того обиженного на Аврору кабана. Приклады и ремни у двойняшек были вытерты долгой эксплуатацией, калибр один и тот же, патроны унитарные, имевшие привычную для меня форму. Не эксперт ни разу, даже не диванный, но почти не отличишь от 7.62 мм Калашников, разве что чуток крупнее. С двух патронташей я выдавил полсотни патронов, тщательно их осмотрел зачем-то, а потом, костеря свой ум, сноровку и сообразительность, забил всё назад. Один надену, второй в мешок.
С револьверами история была иного характера. Из четырех лишь два были одной модели и калибра, зато самые легкие. Обе других дуры, к которым прилагалось по дюжине патронов, я отложил. Туда же, в отложенное, ушли две прихотливо украшенные зажигалки, точильный камень, небольшой ухватистый топорик с ременным креплением на спину, два плотных вязаных плаща с капюшонами да россыпь непонятных мне бутылочек и таблеток.
Посидел, прикрыв глаза и собираясь с духом…
«Демпфер эмоций»
Через тридцать секунд открыл глаза. Взял себе и «леди Эскильде» по небольшому ножу, не идущему в сравнение с старрхом, а значит, удобному. Выделил девушке один из больших револьверов со всеми подходящими к нему патронами, да один из плащей. Оставил себе одно из двух ружей поменьше, выбрав просто по внешнему виду, а затем отрезал от «лишнего» плаща шмат материи, который определил, как чехол для своей винтовки.
Остальное было безжалостно выкинуто в придорожную канаву, а после в ней ещё и притоплено, а потом и вовсе забросано снегом. На душе плакали кошки, скребли жабы, кряхтел хомяк и посвистывал рак, но разум упорно твердил, что так надо. И без того, я одет, обут, вооружен, сыт, обладаю неплохой четырехзначной суммой в атманских марках, имеющих широкое хождение по Лазантре. Извлеченные из вспоротых тайников на куртках купюры явно там хранились на всякий пожарный, лечение там оплатить, дорогу домой, в общем — на носимое с собой богатство не тянули. Несколько монет разного достоинства также были мной приватизированы во благо голодающих гномов.
Цена трёх ударов ножом. Перестаю удивляться тому, что Должников мало кто любит. Как ещё зарабатывать бродягам, бывшим ранее домоседами и зарплатными рабами? Впрочем, Хаёркрантц рассказывал, что ещё сорок лет назад каждого кида ценили, уважали, холили и лелеяли. Только диких тварей становилось все меньше и меньше, а вот тех, кого плодили для определенных целей — всё больше и больше. Воюющие страны без всякого восторга относились к разумным, охотящимся за их новым оружием…
— Господин Уленшпигель, а вы не видели мою коробочку? — напала из засады леди Эскильда, бросившись на моё плечо своим неплодородным местом, на котором так и не взошла грудь.
— Она у меня, — обрадовал я её, — Но вам не дам. Пока что.
— Почемуууу?
— Потому что вы упороты, леди.
Дорога была широкой и замечательно накатанной, поэтому мной было принято волевое решение ждать попутку. С этим поначалу не везло, телеги шли в направлении, противоположном Хюгге. Крестьяне, поутру привозившие в город всякие свои товары, торопились домой, искоса посматривая на сидящих у обочины нас. Затем, спустя пару часов, случилось чудо — здоровенная скрипучая арба, запряженная четверкой коровоподобных безрогих существ, показалась на горизонте, двигаясь в нужном нам направлении.
Арба была полна вусмерть пьяных матросов, а управлял ей самый настоящий рептилоид. Двухметровый, хвостатый и зеленый как брюссельская капуста.
— Какие-то вы странные, — поведал мне рептилоид, везущий полную телегу пьяных матросов, — Ты в очках, девка пришибленная, вон ржет сидит…
— Мы — это два тела, с которых тебе будут деньги, — сумрачно ответил я, прикусывая язык, рвавшийся объяснить гуманоидному ящеру, что мы по сравнению с ним —
