Шрифт:
Закладка:
Я снял камзол и Теневик тут же ловко начал шарить по карманам. Кроме кошеля Хагена он ничего там не нашел. Теневки отложил его в сторону и велел:
— Вытащите все.
— Там только деньги, — ответил я, запустил руку в кошель и высыпал на стол.
Ответ, кажется, его удовлетворил и все же он убрал кошель куда-то под стол и сообщил:
— Подобные вещи запрещены, вам его вернут после того, как будете покидать дворец.
Мне это, конечно, не понравилось, но возражать смысла не было. Со стороны безопасности — это действительно разумно, мало ли кто и что может пронести во дворец в этом кошеле.
Когда я стянул исподнее, Теневик поднялся с места и начал пристально меня разглядывать.
Он достал магический фонарь и начал на меня светить, внимательно рассматривая грудь, а затем живот. Шрам, кстати, еще не до конца затянулся, но был уже практически незаметен, как если бы я просто когда-то давно оцарапался, и ранка до конца не зажила. Но однозначно на полосную рану шрам совсем не походил, он был не больше трех сантиметров, и туда едва ли можно втиснуть целую печать.
На миг Теневик замер, разглядывая шрам, но, видимо, решил что он слишком мал, и продолжил меня обследовать.
Дальше был черед спины и самое неприятное: Теневик заглянул в мой зад, заставив наклониться. Никогда бы не подумал, что ради спасения мира придется заниматься вот этим. Чтобы было не так противно, представил, что я на приеме у врача, но едва ли это помогло. Благо, все быстро закончилось.
После того, как сия экзекуция завершилась, я оделся и покинул кабинет, и мы двинулись дальше по коридору.
— Кошель забрали, — одними губами произнес Хаген.
В ответ я только кивнул, значит, я все правильно сделал.
Пока мы шли, я размышлял о том, почему Ворлиар, если уж ему так нужна армия Неспящих, казнит учеников, а не обращает в новых демонов? Или, почему он не допрашивает пойманных на попытке обойти присягу, а сразу казнит? Ведь таким образом он мог бы выявить сразу и создателей печатей, и накрыть разом все подполье.
На первый вопрос у меня был ответ, скорее всего, создавать Неспящего без разрешения владельца тела невозможно. А вот на второй вопрос ответа не было. Нет, можно было конечно предположить, что Зейном Ворлиаром движет честолюбие и гуманизм, и он не может опуститься до того, чтобы пытать детей, пусть они даже и предатели, но я в это не поверю.
Его люди вырезали всех младенцев, рожденных от адамантийских наложниц. Многие из них, со слов очевидцев, не умирали сразу, а часами корчились в муках боли, истекали кровью, задыхались от гари. Теневики сожгли заживо сотни жителей столицы, в том числе и детей в день восстание Теней. Нет, дело тут явно не в гуманизме. Но тогда в чем? Он настолько самоуверен, что не видит даже малейшей опасности в сопротивлении?
Или, а ведь есть еще один факт — присяга Ворлиара не требует истинной преданности, так почему бы не извлекать печати из несогласных и не заставлять их присягнуть. Зачем убивать магов с редкими гранями?
Что ж, вопросов больше чем ответов, но, возможно, Линетт сможет хоть что-то прояснить.
В тронном зале был людно. Ученики сидели на скамьях, а учителя и директора школ восседали за столами по обе стороны от императорского трона.
Здесь снова все окна завешаны красными плотными шторами. И хотя на улице было еще светло, все лампы в тронном зале уже зажгли. А ведь достаточно просто распахнуть шторы. Но почему так, я прекрасно знал — тени не любят яркого солнечного света.
Неспящий указал мне на свободное место рядом с Микко. Увидев меня. парень заметно повеселел, приветственно улыбнулся, хотя мы и виделись всего пять минут назад. Хагена Неспящий провел чуть дальше и указал рукой на столы для учителей. Хаг быстро сориентировался и уверенно двинулся туда, где ему уже придерживал место магистр Динокес.
Вскоре началась и сам церемония присяги. Все затихли, поднялись с мест и повернулись в сторону прохода с ковровой дорожкой, парадные двери распахнулись и Зейн Ворлиар, немного постояв на входе, окинул присутствующих холодным взглядом, и расслабленно, будто бы здесь и не было никого, зашагал к трону.
Следом за ним шагали Неспящие. Впереди идущие несли регалии власти узурпатора: корону и посох с рубиновым наконечником, а также малахитовый ларец, обрамленный золотом. Возможно, для присутствующих загадка, что находится внутри ларца, но не для меня. От него исходило отчетливое сияние демонической магии. Там явно очередной шарганов артефакт.
Всего Неспящих, участвующих в церемонии было шестеро, один из них уже знакомый нам Дункан Глопс.
Ворлиар остановился перед троном и медленно повернулся к присутствующим, возведя приветственно руки к потолку. Неспящие слаженно, будто репетировали не единожды, выстроились позади императора. Тот, кто держал символы власти по правую сторону, тот, кто с шаргановым ларцом — по левую.
— Некро-мастера и мастера Теней! — торжественно провозгласила Ворлиар и холодно улыбнулся. — Рад видеть вас в моем дворце в этот замечательный праздник — День Божественного восхождения.
От фразы «в моем дворце» я невольно стиснул челюсть от злости.
— Сегодня вы присягнете не только мне, — продолжал узурпатор, — но и всему народу Виреборнийскому, встанете в один ряд с великими воинами, героями и защитниками империи. Уверен, что каждого из вас ждут великие подвиги и свершения!
От его речей хотелось зевать. Лицемерный ублюдок!
Затем началась сама присяга. Нас выводили по десять человек и заставляли встать на колени, будто мы в чем-то провинились. Адамантийцы никогда не унижали своих поданных, все присягающие всегда стояли наравне с императором. Но, видимо, Ворлиар настолько любит угнетать и чувствовать свое всевластие, что даже такая мелочь, как унизить заведомо униженных и беспрекословно покорных и та — приносит удовольствие. Да этот сукин сын, похоже, еще и садист.
Дальше на голову Ворлиара водрузили золотую корону, вручили посох, который в руках императора тут же засиял магией Шаргана. По всей видимости, принцип работы артефакта чем-то напоминал меч разрушения, вот только я не увидел, как он его активировал, как и не смог понять, каким образом Ворлиару удается использовать демоническую магию и при этом не являться Неспящим?
После пошел в ход ларец, я ожидал, что его
