Шрифт:
Закладка:
– Фе… е… дя… – заикаясь, выдавила из себя Света и, будучи больше не в силах сдерживаться, перевернулась набок, закрыла лицо руками и затряслась от беззвучных рыданий.
…Через какое-то время она затихла. Уставившись в одну точку, она незаметно провалилась в глухое, тягучее полузабытьё. Она не знала, как долго она так пролежала, но в конце концов почувствовала, как её небрежно откинутой ладони коснулось что-то прохладное и влажное. Она двинула головой и увидела Федота, осторожно обнюхивавшего её руку.
– Мя-я-у!.. – тоненько мяукнул котёнок, заметив её взгляд.
– Ты мой маленький… – разлепила губы Света и почесала пальцем белую шёрстку на его горлышке.
Федот, однако, принимать ласку не захотел. Отдёрнув голову, он продолжал встревоженно разглядывать зачем-то улёгшуюся на полу хозяйку. Потом вплотную приблизился к её лицу, несколько раз втянул ноздрями воздух… и принялся лизать солёную от слёз щёку.
– Ай, Федя!
Прикосновение оказалось весьма шершавым – почти как у наждачной бумаги. Света удивилась: до этого кошки никогда её не лизали, а у собак язык был намного мягче.
– Федечка! – поморщившись, хихикнула она. – Ай, щекотно!
…И тут она опомнилась. Стараясь не делать резких движений, она села, взяла настороженного зверька на руки и тщательно его оглядела и ощупала. Тот вёл себя вполне обычно, и Света успокоенно выдохнула. Ей вряд ли доведётся узнать, почему он кричал, но всё вроде как обошлось.
Она ссадила котёнка на пол, ухватилась руками за край кровати и, зашипев от полыхнувшей в боку боли, медленно поднялась. Отдышалась, поправила футболку и направилась к письменному столу.
Да, всё правильно. Сначала – музыка. Света склонилась над включённым ноутбуком, нашла в плейлисте «Je t’aime mélancolie», крутанула регулятор громкости на колонке – и звуки знакомого, ритмичного вступления заполнили комнату.
Хорошо. Дальше – успокоительное.
Сопровождаемая Федотом, Света вышла в прихожую, завернула на кухню и испуганно остановилась: на столе застывшей бесформенной кляксой темнели розы. Переборов себя, Света взяла букет, выскочила в подъезд и бросила его на окно между этажами.
«Завтра утром вынесу на помойку, – подумала она. – А может, заберёт кто…»
Вернувшись в квартиру, она ещё некоторое время стояла у закрытой двери, успокаивая дыхание. Потом, вспомнив, покосилась на трюмо. Шампанского не было.
Зато стоявшая в холодильнике вторая из двух купленных вчера бутылок мартини никуда не делась. Света грустно хмыкнула: хорошо, что они с Лидой до неё не добрались. Она скрутила пробку, жадно приложилась к горлышку, а когда оторвалась от него, её перекосило и передёрнуло. Да, хлестать вермут таким вот варварским способом оказалось довольно неприятно, но зато в голову алкоголь ударил сразу же. Глубоко вдохнув, Света сделала ещё несколько больших глотков, затем уселась за стол и приложила прохладную бутылку к распухшей левой щеке. Федот тут же вспрыгнул на стоявший рядом свободный стул и присел, не сводя с хозяйки внимательного взгляда.
Света посмотрела на него и слабо улыбнулась. Удивительно, насколько по-разному могут восприниматься одни и те же вещи при разных обстоятельствах. Только что на неё впервые поднял руку мужчина. И Света хоть и смутно, но всё же ощутила, как внутри неё что-то надломилось. Она ощутила, как в глубине её души появился ещё один страх. Страх перед грубой, жестокой силой, от которой у неё попросту не было защиты. Которую не остановить осознанием собственной правоты, доводами здравого смысла или кем-то там выдуманными понятиями о нравственности и человечности.
Если бы она прошла через нечто подобное одна, то ей, скорее всего, это далось бы намного тяжелее. И сейчас, забившись под одеяло, она снова и снова прогоняла бы в голове всё случившееся, отчаянно пытаясь понять, почему на её долю выпало такое унизительное испытание…
Однако рядом с ней был Федот, и то, что с ним всё было хорошо, имело для Светы намного бо́льшее значение. Бок поболит и перестанет: вряд ли она сломала себе ребро или порвала селезёнку. Да и опухшая щека – это так, мелочь, на день-два. Главное, что её малыш, хоть ему тоже досталось, был цел и невредим и даже не прихрамывал. А это значит, что плата за их с ним свободу оказалось не такой уж и высокой.
– Ну что, зайка, – вздохнула Света и погладила котёнка по голове. – Давай, наверное, немного приберёмся. А потом я займусь твоей курочкой. Ты ведь будешь курочку, да?
– Ма-а-у! – согласно отозвался Федот и, прищурив глазки, громко замурлыкал.
– Площадь Ленина – выходят? – с тяжёлым среднеазиатским акцентом уточнил водитель маршрутки.
– Выходят… – вразнобой отозвались несколько хмурых голосов.
Прислонившись головой к окну, Света понуро глядела сквозь обклеенное износившейся тонировкой стекло. Давящие мрачно-сизые облака. Непрестанный, накрапывающий с самого утра дождь. Стылый, пробирающий до костей ветер… И откуда только всё это взялось в самый разгар восхитительного бабьего лета?
Если честно, Света до последнего сомневалась, стоило ли ей отправиться в «Четыре лапы» именно сегодня или же подождать, пока в город снова вернутся тёплые, солнечные деньки. Но в итоге решила, что и так чересчур затянула с очередным походом в зоомагазин. Тем более что ради Федота она была готова и на куда более серьёзные испытания, нежели прогулка по осеннему ненастью.
Да, конечно, можно было вызвать такси. Однако мысль о том, чтобы оказаться в чужой машине с каким-то незнакомым мужиком, с некоторых пор стала для Светы весьма неприятной. Она знала, что это не навсегда и что со временем это пройдёт. Но нынче ей всё-таки было проще смириться с холодом и всепроникающей сыростью.
Когда автобус остановился и Света, расплатившись за проезд, сошла на мокрый асфальт, порыв ветра тут же окатил её снопом мелких ледяных капель. Девушка съёжилась, торопливо раскрыла зонт и быстро зашагала по уже знакомому ей маршруту.
Площадь была серой и безлюдной. Света окинула её взглядом и подумала, что если бы всё сложилось немного иначе, то в эту самую минуту ей, разодетой в своё чудесное белое платье, пришлось бы до одурения позировать перед хлопотливым свадебным фотографом. В том числе, наверное, и где-нибудь здесь, рядом с фонтанами… Хотя какая, к чёрту, фотосессия в такую погоду?
Что ж, тем лучше, что это шестнадцатое сентября было для неё всего лишь обычным окончанием ещё одной трудовой недели. Ведь даже сама природа словно бы намекала, что брак, заключённый в этот день, оказался бы большой ошибкой. И вроде нужно было радоваться, что до этого в конечном счёте так и не дошло; однако на душе у Светы было противно и мерзко. Почему? Она точно не знала, да и не слишком хотела об этом думать. Скорее всего, потому что их с Антоном история как-никак стала частью её жизни и, к сожалению, вряд ли когда-либо полностью сотрётся из памяти. И поэтому сейчас, пока Света шлёпала по нескончаемым лужам, ей оставалось успокаивать себя тем, что всё это, так или иначе, было позади.
