Шрифт:
Закладка:
И сейчас, сидя на тёплом капоте под солнышком, я вспоминал те тихие дни, когда я мог посвятить время своим интересам. Тихо, спокойно и приятно, будто отстранился от остального мира в свой понятный и логичный. И к тому моменту, когда свет начал уходить, проявляя космическое небо, антенна была готова больше, чем наполовину.
Я оглядывал результат работ с чувством удовлетворения, сравнимого разве что с тем моментом, когда грудь еретички потрогал. Это было что-то новое, что-то… своё, созданное из ничего. Но потребуется больше размер, чем есть сейчас, чтобы можно было уловить сигнал.
Что ж, завтра надо докупить материалы. Я как раз видел место, где можно недостающие компоненты, как медные трубы или проволоки.
Так я и сделал.
Утром я встал как можно раньше и отправился в магазины стройматериалов, где докупил на оставшиеся деньги материалы и потом пешком направился на пустырь. Здесь вновь уселся на капот и начал паять и соединять.
Сейчас от меня требуется собрать полноценную функционирующую антенну, чтобы после разобрать, осторожно сложить и перенести на место, где я буду её устанавливать. Однако перед этим попробую поймать сразу с места, чтобы не делать лишнюю работу. О том, что будет, если это не даст результата, я не думал — проблемы решают по мере их поступлений, а не пытаются решить всё в кучу.
И когда я уже начал собирать антенну, ко мне пришли гости.
— Смотри-ка, да он, кажется, дрочит там, — раздался весёлый голос.
Сегодня антенну собрать не удастся.
Я медленно обернулся.
За моей спиной на краю пустыря стояла четвёрка парней с собственной персоной.
Вот кого мне сейчас не хватало…
Нет, я не забыл об этой четвёрке и старался следить, чтобы за мной не было слежки, но ты никогда не знаешь, когда тебя случайно заметят в тот самый момент, когда заходишь за угол, или увидят из проезжающей рядом машины. Всё не отследишь и в большом городе, где много людей, пропустить преследователей было достаточно просто.
— Да какой… разбирает что-то. На еду себе зарабатывает, — хмыкнул второй. — Видно, там совсем перестали кормить бедных.
Они спокойны, выглядят так, будто пришли отдохнуть. Руки по карманам, двое курят, стоят так, как если бы не видели во мне противника. Они пришли меня наказывать, бить или калечить, полностью уверенные в своих силах. Поэтому я сомневаюсь, что у них есть что-то страшнее ножа.
— За кого пришли мстить? — громко спросил я, отвернувшись к агрегату, продолжая завинчивать на нём гайки.
— Ты посмотри, а он явно не робкого десятка… — усмехнулся негромко один из четвёрки.
— Ты знаешь Ромиэля? — это, видимо, спросил главный в этой группе.
— Да, знаю этого труса, — ответил я не оборачиваясь. — Он проиграл в драке и пытался отомстить, рассказав директору. Но такой трусливый, что даже на это духа не хватило.
— Мой брат нетрусливый! — внезапно рявкнул тот, кто до этого спросил о нём.
— Именно поэтому он попросил вас встретиться со мной, а не сам? — задал я логичный вопрос.
— Слышь ты, чмо обсосанное, ты сейчас землю у меня жрать будешь, сука, ты понял⁈
Я бросил взгляд за плечо.
Среди этой четвёрки мне не нравился отнюдь не взбесившийся идиот, а его тихий и спокойный друг. Он вроде со всеми, но держится слегка позади. Словно наблюдатель, который наблюдает за детским садом и следит, чтобы всё прошло чисто. Я подозреваю, что из всей четвёрки именно он самый опасный и имеет что-то более весомое, чем нож.
Брат Ромиэля быстрым шагом направился ко мне, обгоняя других. Император свидетель, я не хотел крови, но во имя справедливости сейчас я её пролью.
Отложив радар в сторону, я вытащил свой небольшой кинжал, спрятав в рукаве. Спрыгнул с капота машины, на котором собирал приёмник сигнала, и обернулся к приближающемуся уроду. За те две недели я не стал сильнее, но тело будто проснулось после стазиса, готовое выжать из себя всё возможное. А они не выглядели слишком сильными противниками.
Когда брат Ромиэля подошёл ко мне вплотную я позволил ему себя толкнуть в плечо так, что едва не упал.
— Чо, сука, язык в жопе потерялся? Теперь не такой говорливый⁈
Желание начать сейчас было очень сильным. Но не время, не сейчас.
— Ну давай! Назови моего брата трусливым, чмо! — толкнул он ещё раз. — Чо, всё? Говна в рот набрал⁈
Но вот его друзья подходят ближе, начинают обступать меня со всех сторон. Кто-то толкает меня в спину.
— Что-то он молчаливый…
— Сейчас заговорит у меня, урод… — процедил брат Ромиэля.
— Погоди горячиться, пусть парень попросит прощения на коленях, мы сфотаем и разойдёмся, — предложил самый спокойный. Он достал телефон, которым можно было даже снимать. — И все довольны.
— Да нихрена! — и ударил меня в живот так, что я упал на колени. Пресс напряг, но боль всё равно прошла через тело. Однако упал на колени я по своей воле. — Я этого петуха отделаю так же, как он моего брата…
И в следующее мгновение спрятанный в рукаве клинок втыкается ему во внутреннюю часть бедра.
Я резко отталкиваюсь назад, зная, что прямо позади меня стоит противник. Врезаюсь в него спиной, попутно перехватывая нож обратным хватом. Клинок втыкается уже тому в бедро. Движение затылком, и его крик обрывается с хрустом сломанного носа.
Самый тихий дёргается назад и тянется в карман куртки. В него я кидаю нож. Тренировка вчера не проходит даром — попадаю куда-то в руку.
Но сразу схожусь на кулаках с обладателем весёлого голоса. Пока единственный из всех четырёх целый и самый хлипкий, он бежит на меня, уже занеся кулак, но я делаю ход первым.
Шаг вперёд и бью ему прямо в колено пяткой. Вкладываюсь в удар всем весом, и по округе разносится хруст. Его нога сгибается при следующем шаге в обратную сторону, и парень с диким криком падает. Кричит так, будто ему не сломало, а оторвало её.
Рядом в этот момент проезжает поезд и округа погружается в грохот, скрывая крики тех, кто уже отсюда не выберется.
Я бросаюсь к парню с раненой рукой, когда он всё же выхватывает что-то неуклюже из кармана.
Хлопок почти не слышен в грохоте состава. Что-то обжигает бок.
Второй хлопок так же не слышен, но я вижу вспышку. Правую руку простреливает боль от плеча до кончиков пальцев. Третьего попадания не последовало. Я рывком врезаюсь в него, хватаясь руками за пистолет. Происходит третий выстрел, но ствол смотрит в небо. Четвёртый выстрел…
Кажется, он просто нажимает на спуск с испуга.
Держась за пистолет обеими руками, я резко выкручиваю руку, поворачиваясь спиной к противнику, после чего перебрасываю через себя. Он падает к моим ногам плашмя всё с той же вытянутой рукой. Наступаю ему на лицо ногой, выкручиваю кисть и пистолет теперь у меня.
Вытягиваю руку, нажимаю спусковой крючок и успеваю сделать всего один выстрел, когда в меня врезаются сбоку. Я вместе с напавшим падаю на землю.
— Я убью тебя, падла! — орёт неудавшийся брат, пытаясь меня задушить. Я же вытягиваю указательные пальцы и втыкаю ему прямо в глаза со всей силы. Чувствую что-то мягкое, скользкое, мои пальцы погружаются в желе.
Из его глаз брызнула кровь. Парень нечеловечески закричал, отпуская мою шею и рефлекторно хватаясь за лицо. Я наконец могу двигаться хотя бы немного. Бросаю взгляд вправо, вижу камень, хватаю его, и тот через мгновение врезается противнику в голову. Он валится на землю как мешок, набитый песком.
Резко перевернувшись, я бросаюсь к оружию. Не я один. Наперегонки со мной к нему бросается парень со сломанным носом. Из последних сил я отталкиваюсь ногами и делаю рывок вперёд. Хватаю пистолет, переворачиваюсь набок, и этот придурок натыкается лбом прямо на ствол.
Последнее, что я замечаю — его удивлённые большие глаза, будто он даже подумать не мог, что так может случиться. Впрочем, это была не их сильная сторона, думать.
Выстрел, и его мозги вылетают через затылок.
Я сажусь и тут же стреляю в спину убегающему главарю, чей пистолет теперь у меня. Он далеко не уходит, падает, и я переключаюсь на другую цель. Стреляю в голову весельчаку, который сидит, держась за колено руками, и орёт, поворачиваюсь и ещё один выстрел ослепшему брату Ромиэля. Вижу за его затылком кровавое облачко и чувствую в душе удовлетворение.
Почти
